Девушки, такие девушки...

Одна из моих любимых песен от великих мастодонтов. Девушки, такие девушки...



Верб, дорогая, это для тебя. Биг систер.

@темы: Любимое, Весёлый птичк, Тссс! Леончик слушает музыку...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Кто не видел. А ваще - привет семье!

Тихо радуюсь и умиляюсь... Учитывая баррикады в своей квартире)

@темы: Любимое, Весёлый птичк, Не мое, но прекрасное же^^

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вишнёвый тортик!

Ещё поздравлямсы Вам и Себе^^
Как хорошо, что есть дайри, а на дайрях обитают такие хорошию люди)) Спасибо за то, что Вы все есть, или можете быть обнаружены по электроному адресу *_____*

@темы: Дорогой дневник..., Весёлый птичк, Ну, за сбычу мечт!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вишни. Подарок для Вербы на ДР)

Название: Вишни.
Автор: Leon_chik
Бета: ~LilianaDC~
Персонажи: Рой и Лиза, лапочка Гресия Хьюз. Ну и мои любимые барон и Констанция ^__~
Рейтинг, сюжет, жанр : R не за просто так. Романтика, лизацентрик.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: небольшой ООС возможен, таймлайн: детство - Ишвар- Восточный город
Отказ: Не мои, коммерческой выгоды не ищу, Аракава — бог и повелитель.
Саммари: - Чёрт, - выругался Рой, - терпеть не могу беллетристику.
Размер: мини
Важно: написано в честь Дня Рождения Седая Верба! Будь счастлива, дорогая. Твой Леоныч.

Девочка замолчала, дочитав до точки.

Посвящается Вербе.

"...Смежив веки, Констанция растворилась в бесконечном поцелуе, сливаясь с пульсирующим ритмом неодолимой страсти. Она готова была перейти последний рубеж. Всё её существо охватило невиданной силы блаженство, а когда губы мужчины приоткрыли её собственные, его горячее дыхание опалило каждую клеточку её тела, из девичьих уст вырвался невольный стон блаженства..."



Девочка замолчала, дочитав до точки. Она аккуратно загнула страницу и спрятала книгу под матрас. По дортуару пронёсся недовольный ропот. Все тридцать шесть воспитанниц в одинаковых ночных сорочках и чепцах разочарованно вытянули лица. Кто-то делал вид, что не слушает, смущённо теребя край рубашки. Другие девочки, наоборот, ловили каждое слово, закрыв глаза и призывая на помощь всё своё воображение. Мэгги Берроуз, хозяйка драгоценного томика "Рубежа Страсти" была неумолима:
- Полночь уже, девочки. По уговору до двенадцати!
- Ну ещё страничку, Мэгги! Будь миленькой! – хором вопрошали её сокурсницы, тесным полукругом собравшиеся у кровати Мэгги. – Там же самое интересное осталось.
Но чтица отрицательно замотала головой. Потом она демонстративно взбила подушку и улеглась на неё:
- Спокойной ночи.
Девочки, повздыхав, разбрелись по своим кроватям. Босые ноги шлёпали по холодному полу. Старшие задули свечи. Кто-то из воспитанниц шёпотом переговаривался, другие уже успели задремать, натянув одеяло до самого подбородка. Было довольно прохладно из-за последних февральских заморозков. Вскоре стало совсем тихо, и можно было расслышать, как на улице шумит ветер.
Бекки потянулась вперёд и дотронулась до подушки соседней кровати:
- Лиз, Лиз! Ты спишь?
Громкий шёпот заставил соседку пошевелиться.
- Теперь нет, - к Бекки повернулась светловолосая девочка. – Что?
- Ты слышала? Сороковую главу? – Бекки приподнялась на подушке, волнение в её глазах и тёмные волосы, обрамлявшие лицо, были хорошо видны в серебряном лунном свете.
- Нет. - Лиза захотела отвернуться.
- Ты странная, - продолжала Бекки, наматывая на палец чёрный локон. – Вот интересно, они перейдут последний рубеж?
- Кто? Какой ещё рубеж?
- Конечно, Констанция и барон! Последний рубеж страсти, глупая! – Бекки сказала это так громко, что из темноты дортуара шикнули на них.
- Ну, дойдёт ли у них до... этого, - уже тише пояснила она.
- Какая разница... – Лиза тоже приподнялась на подушке, с её места было отлично видно школьный сад с фруктовыми деревьями и клумбами, за которыми весной и летом ухаживали ученицы. Под светом луны всё за окном выглядело волшебным, хотя деревья стояли голые, а с цветочных клумб только-только сошёл снег. Девочка поправила одеяло, укутавшись до самого подбородка. В ней угадывалось что-то неуловимо мальчишеское: может, в неловких движениях или коротко остриженных волосах? И только большие карие глаза заставляли поверить, что Лиза – всё-таки тринадцатилетняя девочка-подросток.
- Эта книга ... - Лиза тихо вздохнула, - глупая, в жизни так не бывает.
- Почему? – удивилась Бекки.
- Потому что мужчина не может любить одну только женщину, - Лиза отчего-то вспомнила разложенные по всему дому алхимические рисунки с пентаграммами и вечно закрытую дверь в кабинет отца, куда нельзя было зайти никому, даже матери, чтобы вытереть пыль.
- Много ты понимаешь... – Бекки перекатилась на живот и обиженно добавила, - сама-то даже не целовалась!
Лиза не ответила. Она смотрела на старую вишню, ветки которой доставали до окон дортуара и скреблись по стеклу. В саду её дома тоже росли две вишни. После смерти матери она редко скучала по тамошним местам.
- Воображала ты, хуже Берроуз! – горько прошептала Бекки и спрятала лицо в подушку. – Ну и спи себе...
Лиза не спала. Она рассматривала вишнёвые ветки. Через два месяца они покроются белыми цветами. В саду её отца, чтобы полакомиться ягодами, нужно было залезть на дерево и рвать вишню с верхних веток, протягивая руки к небу. Маленькая Лиза обычно стояла внизу с глиняной миской и собирала ягоды, которые срывали загорелые и исцарапанные руки темноволосого мальчишки. Лиза проваливалась в сон, ветки стучались в окно. А во сне мальчишка бросал ей целые горсти спелых ягод, не забывая упрятать пару штук за щекой. Его улыбающиеся губы были испачканы вишнёвым соком, а она никак не могла посмотреть ему в лицо - в прямо смеющиеся глаза, из-за того что он стоял так высоко, а июльское солнце светило так ярко...

***
- Хоукай! Хоукай! Тебе там письмо!
Курсант обернулась и коротко кивнула. От постоянного недосыпа у неё слезились глаза, и сквозь ровный загар лица проступала мертвенная бледность. Она тяжело встала и, захватив винтовку в чехле, отправилась к полевой почте. В дырявой палатке сидел совсем ещё безусый лейтенант, используя в качестве письменного стола пару сколоченных ящиков. Он вопросительно посмотрел на неё.
- Курсант Хоукай, 23 сектор. Личный номер 741482311, - курсант устало козырнула.
Лейтенант не отвечая начал быстро рыться в большой брезентовой сумке. Наконец он протянул ей маленький конверт, сложенный треугольником. Военная почта. Хоукай спрятала конверт за пазуху и снова отдала честь. Лейтенант не обратил на это никого внимания – он отгонял жирную чёрную муху от своей повязки на голове с запёкшейся кровью. На полевую почту сейчас отправляли только раненых. Чёрта с два из Ишвара демобилизуют даже контуженного: острая нехватка личного состава.

Лиза Хоукай быстро возвращалась назад. Витовка привычно оттягивала правое плечо и била по бёдрам, когда приходилось бегом спускаться с насыпей. Солнце почти село, бросая на горячий песок длинные тени. Дневная жара понемногу спала. Карие глаза девушки ничего не выражали, но маленький конвертик из вощёной (для сохранности письма в воде) бумаги жёг грудь невыносимо, будто за пазуху бросили раскалённый уголёк.
На письме был с десяток штемпелей различных почтовых отделений со всей страны. Первым делом конверт пришёл в одиноко стоящий пустой дом на окраине Восточного округа, с заросшим садом и старыми вишнями, которые упрямо продолжали тянуть к небу свои ветки. Но адресат давно не проживал здесь. Тогда письмо снова отправилось в путешествие и оказалось в столице, в частной школе для девочек мадам Ортранс. Но в гулких коридорах, по которым разгуливали румяные воспитанницы в нелепых форменных платьях, адресата не оказалось. Конверт опять пересёк полстраны, прибыл на северо-восток Аместриса, в длинные казармы Военной Академии. Конверт почти достиг своей цели: курсант Лиза Хоукай – личный номер 741482311, вторая группа крови, резус фактор отрицательный – обучалась здесь последние полтора года. Как отличник боевой и политической, призвана на фронт с последнего курса Академии. Последний штемпель украсил собой пожелтевший конверт, и через три недели припоздавшее письмо оттягивало внутренний карман синего кителя, как нестерпимая ноша.
Лиза села прямо на землю, облокотившись на тёплый от солнца камень. В ускользающем закатном свете было трудно разобрать обычно чёткие буквы: они плясали как сумасшедшие, а глаза застилала непонятная пелена. В письме было лишь несколько скупых и странных строк:

"Лиза,
В первый раз в жизни я не знаю, что сказать. Даже если это ошибка – вина только на мне... (зачёркнуто)
Берегите себя (зачёркнуто)
Лиза,
Просто береги себя и будь счастлива. Я жалею, что тогда не взял с тебя слова. Я не знаю, что сказать, да и здесь, на бумаге, уже не осталось места. Обещай, что будешь счастлива. Кроме тебя и матери, у меня никого нет. Учителя давно не стало, и меня почти не осталось. Но ты должна быть счастлива и улыбаться, как тогда в саду, когда мы рвали вишню..."

Немного размашистый быстрый почерк обрывался без подписи – как и предсказывалось, ему не хватило места. Лиза смяла листок и спрятала пылающее лицо в грязных ладонях. Она хотела плакать, но не могла, потерянно глядя на расплывающиеся перед глазами буквы. Письмо было отправлено почти два года назад и закончило свою жизнь мятым бумажным комком, брошенным навстречу ветру.
Солнце село. Над пустыней загорались бесчисленные множества звёзд. Сухой ветер всё же нёс подобие свежести и трепал светлые, выгоревшие на солнце волосы. Лиза закрыла глаза и почувствовала на губах опьяняющий вкус вишни. Ей вспомнилось нелепое:

"Констанция задохнулась от желания, её тело прогнулось, подобно гибкому прутику. Губы барона были как свежие бархатные лепестки и казались такими сладостными, что голова кружилась, а чресла вздрагивали от разлившейся морем неги..."

- Хоукай! Где тебя черти носят? Живо на позицию! – сержант Романо промчался мимо, едва не споткнувшись о сидевшую на земле Лизу. Она вскочила и побежала за ним. На Востоке горизонт был алым, но вовсе не потому, что приближался рассвет – 22-й сектор зачищали алхимики, и яростное пламя, словно из самой преисподней, доставало до самых небес, а земля вздрагивала от артиллерийских взрывов. Светло, как днём. Ветер доносил запах горелой плоти, от которого вздрагивали даже бывалые солдаты. Гарь оседала в лёгких.
Лиза заняла огневую точку. Палец плавно лёг на курок. Снайпер поймала в прицел очередную голову с белыми волосами. Красные глаза ишварита бешено вращались, монах зажимал в руках ритуальный кинжал. Таким ишвариты приносили в жертву невинного агнца каждую весну, когда в пустыне зацветали миндаль, грецкий орех и колючая акация. Агнец божий. Выстрела не было слышно из-за канонады и далёкого рёва огня. Ишварит упал ничком, дёрнувшись, и замер навеки, нефритовый кинжал валялся рядом. Бога нет. Это она поняла здесь, в пустыне.
- Хоукай, прицельный огонь по сектору! – кричал голос сержанта в рации. – Положи их! Эти монахи слишком близко подобрались! Как поняла?
- Есть, сэр.

Когда рассвело, поле боя стало белым из-за сотен трупов монахов-ишваритов в светлых одеждах. Лепестки вишни в саду отца, сметённые первым ливнем. Лиза аккуратно зачехлила винтовку. На губах чувствовался вкус металла. Она прикусила губу до крови. Констация и барон... Мужчина не может любить одну женщину, она в это не верила даже в детстве. А здесь, в пустыне, и днём, и ночью все мужчины изменяли своим женщинам с войной.
- Сержант!
Хоукай догнала Романо, и тот остановился.
- Когда мы будем в 22-м?
- Дня через три, - сержант кивнул на брезентовый мешок. – Мы потеряли связиста.
- Там будут государственные алхимики, сэр?
- Багровый и Пламенный, мать их, - Романо скривился и махнул рукой на полыхающий на Востоке огонь. – А ты разве не видишь?

***
- Лейтенант? Вы ведь лейтенант Хоукай? Проходите же!
Но Лиза стояла, застыв на пороге. На неё смотрела молодая зеленоглазая шатенка на сносях. Она приветливо улыбалась.
- Да... Я ищу подполковника Мустанга. Мне дали ваш адрес.
- А, Рой! Так они вместе с мужем, вы не волнуйтесь. Проходите сюда, пожалуйста.
Миссис Хьюз впустила Лизу внутрь. Это была просторная, светлая квартира на солнечной стороне дома. Одна из дверей вела в уже готовую к появлению малыша детскую. Лиза посмотрела на выдающийся вперёд живот миссис Хьюз и неловко отвернулась.
- Роды ставят через шесть недель, - улыбнулась та. – Пойдёмте на кухню, там будет удобнее, я заварю чаю.
Лиза рассеяно кивнула:
- Да, конечно... Вы мальчика ждёте, миссис Хьюз?
- О, только не говорите мужу, но я знаю, что будет девочка! – она тихо рассмеялась и поставила чайник на огонь. – И я прошу, зовите меня просто Грейсия.
- Тогда я – Лиза.
- Договорились, Лиза, - миссис Хьюз доставала чашки.
Кухня была большой, с весёлыми обоями в горошек, деревянной мебелью и голубыми занавесками на окнах. На подоконниках стопочкой лежали поваренные книги. Пахло апельсинами и ванилью – это остывал сладкий пирог. Гресия разливала чай и разрезала угощение. Щедрый кусок оказался на тарелке перед Лизой.
- Попробуйте, мой новый рецепт.
Лиза попробовала ложечку и осторожно улыбнулась:
- Очень вкусно, как в детстве.
Они ненадолго замолчали, отпивая чай.
- Почему вы меня сразу узнали, Гресия? – Лиза звякнула блюдцем.
- Рой предупредил, что вы придёте, - Гресия улыбнулась. – Обычно когда муж видится с Роем, они спускаются в "Четыре слона" – это бар на углу улицы. Я их стараюсь не беспокоить – им есть что вспомнить и без женских ушей. Я всё время переживала, с тех пор, как увидела Маэса в военной форме. Плакала втихаря. Но однажды он мне сказал: "Я всегда к тебе вернусь, обещаю, ты просто жди" – и я жду. Всегда. Ох, вы простите, я теперь такие глупости болтаю. Доктор говорит, у меня меняется гормональный фон.
Лиза вежливо улыбнулась. Миссис Хьюз была первой беременной женщиной, которую она видела так близко, с которой пила чай и говорила.
- А хотите фотографии посмотрим?
- Фотографии? Конечно.
Гресия принесла альбомы: нежно-розовый свадебный и простой из чёрного атласа. Скоро появится ещё один, для фотографий малыша, подумала Лиза, переворачивая толстые страницы. Со снимков смотрели счастливые лица, счастливые семьи. Вот майор Хьюз улыбается, обнимая невесту на свадьбе, а вот – хитро прищурившись, смотрит поверх очков в парадной форме. Группа молодых курсантов. Знакомые нашивки и знакомые виды казарм позади. Дружная компания в какой-то забегаловке: Хьюз широко улыбается, Рой насмешливо смотрит в объектив камеры. Дальше – белое небо Ишвары, пески и камуфляж. Хьюз здесь улыбается по-другому, а глаза горят упрямством. К концу войны фотографий нет, зато к альбому приложены две стопки треугольных писем, бережно перевязанные лентой.
Взгляд Лизы упал на толстый незапечатанный конверт, она спросила:
- Можно открыть?
Миссис Хьюз колебалась с минуту:
- Откройте.
Там тоже были фотографии, постарее и в худшем состоянии: где-то порванные, где-то с неровными краями. На одной черноволосый мальчик лет пяти обнимает за руку мужчину с тёмными, умными глазами. К ним прижимается женщина с мягкой улыбкой. Она держит малыша за другую руку. Малыш смеётся.
На другой... Боже... Лиза чуть не задохнулась. Там были её родители: мама, ещё здоровая, счастливая и отец с живыми глазами. Мадам Кристмас в меховом боа и несколько девушек из её бара: они держат под руки Роя, тот усмехаясь, потягивает виски. Школа мадам Ортранс: семилетняя Лиза сидит на высоком стуле, в школьной форме, рядом с пальмой, растущей из кадки. Девочка недоверчиво смотрит в камеру, к её коротким волосам прикреплён бант.
Лейтенант вздрогнула: эту фотографию она не видела лет двадцать, с тех пор, как подарила её на родительский день отцу.
- Откуда они у вас? – Лиза старалась, чтобы её голос не дрожал.
- Он как-то отдал нам на сохранение, после Ишвара... Как только мы с Маэсом переехали сюда. Я думаю, вы должны забрать их, Лиза, - Гресия мягко сжала её руку. - Пора заводить собственный фотоальбом.
Лейтенант промолчала.
- Когда я впервые увидела Маэса, - Гресия встала и подошла к окну. Лёгкий ветерок играл с занавесками и женскими волосами. – Знаете, что я подумала? Я подумала, что наконец-то попала домой. С первым его прикосновением, с первым звуком его голоса... Он - мой дом, мой единственный дом. Когда он уходит на работу, я боюсь и украдкой плачу, но отпускаю его, потому что иначе нельзя. – Она замолчала, глядя на летние сумерки. Город начинал зажигать огни.
- Вы - удивительная женщина, Лиза, вы храните, идёте рядом след в след, а я могу только ждать с пирогами у себя на кухне... Я сойду с ума, если однажды он не откроет дверь и я больше не услышу его глупых шуток...
- Неправда, не сойдёте, - Лиза подошла к Гресии и посмотрела ей прямо в глаза. – Это я - просто трусиха, а вот вы отважились на многое, - она осторожно коснулась её живота. – Берегите себя.
- Уходите?
- Да, иначе мы опоздаем на поезд. Как мне найти подполковника Мустанга?
- Они в баре "Четыре слона". До конца улицы и направо. На дверях и вывеске будут нарисованы шахматные фигуры. Хотите, я положу вам пирог в дорогу?
Лиза покачала головой и улыбнулась: она почти не ела сладкое, а подполковник будет слишком пьян для чаепитий.
- Спасибо, - лейтенант пожала руку миссис Хьюз. – И до встречи.
Пока Гресия отпирала входную дверь, Лиза пыталась привести в порядок свои светлые волосы: они рассыпались по плечам и закрывали погоны.
- Вот, - хозяйка дома достала что-то из ящичков, - можете заколоть.
Лиза высоко подняла волосы и щёлкнула деревянной заколкой. Получилось удобно и официально.
- Спасибо.
- Не за что, мне теперь ни к чему. Глупо так, давно их остригла, потому что хотела быть похожей на Констанцию...
- Констанция... Та самая Констанция? Вы тоже читали?
- Ох, все восемь книг! В нашей школе девчонки были поголовно без ума от неё!
Они хором рассмеялись и расстались. Миссис Хьюз подошла к окну. Она не любила городские сумерки, тревожное мерцание фонарей и одинокие кабинки телефонных автоматов. По улице проносились машины, но город засыпал. Гресия взяла вязание и присела в кресло, её девочка ударила ножкой, словно играла в мяч. Миссис Хьюз ласково погладила живот и запела колыбельную для дочери. В тишине она могла различить быстрые удары её сердечка.

"...Констанция бросилась в объятия барона. Каждый её нерв трепетал, когда тело ощутило силу этих неодолимых рук и мускулистых плеч. Их губы встретились в страстном поцелуе, барон прижимал Констанцию к себе всё сильнее.
- Я люблю тебя больше жизни, Констанция Ле Кижан, - хрипло прошептал он.
Ей казалось, что сейчас она упадёт без чувств или разрыдается. Она была счастлива, безумно счастлива! Если бы снова можно было пережить эти мгновения, всё остальное не в счёт..."

Лиза закрыла последнюю страницу и перевернулась на другой бок. Глупая книга. Она выменяла её у Мэгги Берроуз за изящную серебряную безделушку, которые иногда мастерил ученик отца, пребывая в хорошем настроении.
Девушка посмотрела на спящего рядом мужчину и нежно отвела со лба чёрную чёлку. Потом осторожно дунула на лоб. Рой не проснулся. Она знала его запах как свой собственный, его губы до сих пор пахли спелой вишней... Она первая их поцеловала, когда он насмешливо приблизил к ней своё лицо, уплетая сладкие ягоды.
Лиза погладила его пальцы. Эти руки знали её тело, все впадинки, ложбинки, тонкую кожу ожогов и шрамов наперечёт. Он знал, что она боится щекотки, а когда спит, натягивает одеяло до подбородка и злится, если его стянуть. Когда он был в ней, она не кричала от страсти и не била по простыне руками, неистовствуя и шумя. Она тихо постанывала, прикусывая его за плечо, как кошка. Они слишком долго жили в казармах, армейских палатках и казённых квартирах с тонкими стенами.
Лиза мягко убрала его руку со своего плеча и натянула повыше одеяло. Она уже проваливалась в сон, когда знакомый голос прохрипел над самым ухом:
- Куда же вы, моя малютка Констанция? Ваш барон ощутил огонь в чреслах и весь затрепетал...
Лиза нырнула с головой под одеяло, а Рой тормошил её, пытаясь поцеловать. Поцеловал. Они шлёпнулись на пол, книга тоже упала с кровати, глухо ударившись о чью-то голову.
- Чёрт, - выругался Рой, - терпеть не могу беллетристику.
Лиза звонко рассмеялась, а разбуженный Хаяте подал голос из корзины в углу. Когда его хозяйка так смеялась, её карие глаза становились прежними, в них снова отражалось то июльское небо, которое было, когда они рвали в старом саду вишни.











 

@музыка: Star

@темы: Royai, Косматый облак, Трудолюбивые бобры, Фанфикшен

---

*Щас спою...*

Раз осалили, уж не отверчусь. Итак, каждому положено по прекрасной песне.

Для ~LilianaDC~
С тебя, дорогая, и начнём^^ Тут тоже не обсуждается, в конце-концов все мы смотрим на одно и тоже небо)))



Для Hawks Eye, которая чертовски хорошо рисует вислоухих зайцев^^ Риза-тян, надеюсь, будет созвучно *___*



Для [...Soulless...]
Потому что Соул когда-то понравилась другая песня этих ребят))



Для Седая Верба
О, дорогая, тут я чуть не сломала голову Верб, хочешь - прибей леончика тапком... НО.. почему-то, эта песня о тебе



Для Латинский_итакдалий
В свою защиту леончик скажет: щитаю эту песню - самой весенней песней на свете
Yellow!!!



Для ещё одной прекрасной художницы в моём списке. Для ~Maiwe с моим восхищением, чудесная тема из Гладиатора)



И, наконец, для taishel, тоже с почтением,
Надеюсь, придётся по нраву, одна из моих самых-самых песен))



Уффф... Думаю, никого не обделила, кому хочется - осаливайтесь, правила есть тут, в дневнике у Лилианы. леонч ленивввиццо
Спасибо за внимание. *леончик слез со стула, вырубил музыку и пошёл*

@темы: Увиденное-услышанное, Весёлый птичк, Тссс! Леончик слушает музыку...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Твои ладони

Автор: Leon_chik
Бета: Седая Верба
Название: Твои ладони.
Персонажи: Рой и Лиза. Так же встречаются мадам Крис, Оливия Амстронг, Грумман.
Рейтинг, сюжет, жанр: R, романтика, постманга, совсем немного драмы.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ООСа быть не должно но мы-то с вами знаем
Отказ: не мои, коммерческой выгоды не ищу.
Саммари: К окну подлетали снежинки...
Написано по заявке Латинский_итакдалий на ройайфест "Зимняя соната". Заявка звучит так:
фанфик, от 500 слов (чем больше, тем лучше)))
пожелание
легкую атмосферу, можно с капелькой грусти, преддверие/ожидание праздника
Аместрис в новом для себя политическом режиме. Рой-Риза, возможно сбежали из столицы.
ограничения
ангст, AU, ООС, жестокость, смерть, высокий рейтинг
Надеюсь, заказчик останется доволен^^"

К окну подлетали снежинки

Твои ладони - такое странное тепло...
"Ладонь" - После 11

А за окном пошёл снег. К окну подлетали снежинки, мелкая позёмка, похожая на алмазную пыль. Торопливые горожане высоко поднимали воротники и нахлобучивали пониже шапки – в столицу пришла настоящая зима. Последний день декабря, последний день уходящего года. Все спешили домой, к родным. Этот вечер нужно провести за праздничным столом, в кругу семьи, и зажечь на окне свечу, защищая маленькое, трепещущее пламя ладонью. Такая вот глупая традиция - чтобы другие тоже нашли дорогу к дому. Ведь никогда не знаешь, кого судьба забросит к твоему порогу. К худу или к добру?.. Надеялись, что к добру, и зажигали свечи, чтобы из окон был виден свет, и хорошее не прошло мимо.
Тишина прервалась, выступающий вежливо кашлянул, отвлекая внимание аудитории от снегопада, и снова обратился к карте.
- Таким образом, полная консолидация ресурсов на территории, очевидно, не произошла в силу ряда допущенных прежним руководством тактических ошибок. Анализируя факты, относящиеся к предмету нашего разговора...
Голос генерал-майора Флемминга лился и лился, журчал, как усыпляющий ручей, и Рой в который раз подумал, что старик может зарабатывать кучу денег, являясь ночной феей к беднягам, страдающим бессонницей, и читая годовые доклады.
Фюрер, казалось, тоже мирно дремал, расположившись в президиуме, но Рой знал, насколько обманчиво это впечатление. После каждого выступления фюрер Грумман хитро приоткрывал один глаз и, щурясь, задавал поразительно острые вопросы, которые ставили в тупик его лучших офицеров. Весь цвет генералитета собрался здесь, в большом зале с длинным столом и высокими стульями. Рой скрестил руки на груди и усилием воли подавил очередной приступ зевоты. Его манёвр заметила генерал-майор Армстронг, сидящая напротив, и усмехнулась краем губ. Генерал Рой Мустанг солнечно улыбнулся в ответ и откинулся назад с самым безмятежным видом.
- Вы находите наши проблемы с Кретой забавными, генерал Мустанг? – Флемминг вперил в Роя негодующий взгляд и отошёл от карты, на которой битый час показывал беспокойные участки границы.
Армстронг усмехнулась ещё более злорадно и звякнула фамильным клинком, переложив ногу на ногу. Глаза всех присутствующих армейских шишек, их адъютантов, помощников и самого фюрера обратились на Мустанга. Тот не спеша встал и произнёс:
- Генерал Флемминг, благодарю за предоставленное слово, - Рой салютовал ему, но обратился к фюреру. - Ваше превосходительство, я неоднократно заявлял, сэр, свою позицию по данному вопросу. Я настаиваю на необходимости подписания мирного договора с Кретой в кратчайший срок. Речь идёт об одном спорном городе, который постоянно выходит из-под нашей юрисдикции. Напомню господам офицерам, что он не признан официально за Аместрисом и проживающее там население целиком поддерживает власти Креты. Стратегически мы очень сильны в Западном регионе и, отрезав от себя этот воспалённый участок сепаратизма, мы ещё больше укрепим влияние Аместриса на сопредельные государства.
- Если бы мы так разбрасывались священными землями Аместриса, как предлагают некоторые молодчики!.. – начал Флемминг, едва не задохнувшись от возмущения, но его остановила поднятая ладонь фюрера.
- Генерал Мустанг, жду подробного рапорта в недельный срок. Там должно быть всё, что касается Креты и наших западных границ, - фюрер поправил очки. – Сколько длится эта война?
- Вооруженные столкновения? Четыре года, - генерал Флемминг растерялся.
- На настоящий момент это для нас неприемлемо, - глаза фюрера за очками хищно блеснули. Потом он обвёл взглядом зал, остановившись на стоявших у стены адъютантов и помощников, чуть мягче добавил:
- Господа офицеры, в этот праздничный вечер грех говорить далее о делах. Вас ждут семьи. Не будем прерывать старый обычай. Проводим этот год у домашнего очага. Резюме нашего годового совещания подведёт и разошлёт всем в письменном виде генерал-майор Флемминг. Все свободны. Вольно.
Офицеры хором отдали честь, и комната сотряслась от раскатистого "Так точно, сэр", а потом людское море загудело и пришло в движение. Притихший Флемминг собирал материалы своего доклада с трибуны. Проходя мимо, Рой издевательски отдал ему честь. Старик побагровел от ярости и пошёл прочь.
- Вы нажили себе опасного врага, сэр, - раздался знакомый голос чуть позади.
- А-а, на одного больше, – ответил Мустанг, не оборачиваясь. - Расслабься, майор, ты же слышала слова фюрера: сегодня вечером грех говорить о делах...
Бригадный генерал беззаботно зевнул:
- А где здесь кофе подают?
Майор Хоукай бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц и промолчала. Если не считать генерал-майора Армстронг, она была единственной женщиной, присутствовавшей на годовом совещании. В руках майор держала доклад Мустанга в аккуратной папке. Когда Рой читал его, она внешне бесстрастно следила взглядом за каждым его движением, улавливала каждую голосовую модуляцию, словно учительница на экзамене своего лучшего ученика. От этого невольного сравнения Рой поморщился.
- А ты неплохо выкрутился для молокососа и выскочки, Мустанг! – насмешливо прозвучало сзади, и это был явно не голос майора.
На этот раз Рой обернулся: снова удивительное везение - ещё одна леди, пригласить на ужин которую решится совсем уж отчаянный храбрец. Лучше в штыковую атаку.
- Чудесно выглядите, генерал-майор. Эта снежная бледность вам к лицу, - любезно заметил Рой.
- Не могу сказать тоже самое о твоей загорелой роже, - синие глаза Оливии Армстронг напоминали весенний лёд.
- О да, Восток и Север - они несовместимы, - Мустанг иронично закатил глаза. - Но иногда отлично работают вместе.
Оливия смерила его взглядом и положила ладонь на рукоять клинка:
- Слышала, ты неплохо справляешься с ишваритами, - это следовало понимать, как "передай привет Майлзу".
- Разумеется, мэм. У меня отличная команда. – Мустанг так и светился обаянием.
Генерал-майор Оливия Армстронг, круто развернувшись, направилась к выходу. Она до сих пор раздражала Центральную армию и Генштаб. А те с завидным постоянством раздражали её. Снежная королева Бриггсовых гор безотчётно излучала величественное одиночество и неумолимую, как горная лавина, волю. Рой наблюдал, как Армстронг удаляется: да уж, лучше в штыковую. За его плечом многозначительно молчали.
- Опять скажешь, что я нажил себе заклятого врага, майор?
- Нет, сэр, - Лиза протягивала ему раздобытую где-то чашку кофе. – Наш поезд через восемь часов. В гостиницу?
Рой отхлебнул кофе:
- У меня есть идея получше.

***
Ванесса с изрядной скоростью лавировала между столиков и убирала пепельницы и стаканы. Посетителей не было - ещё бы! Кто пойдёт в бар в такой-то вечер? Когда девушка выставляла на улицу мусор, она посмотрела на небо. Уже стемнело, падал снег. Ванесса тихонько вздохнула: эту смену она проспорила Кэтрин, а так бы тоже уже собирала на стол всё самое лучшее, что водилось на кухне и заготовила бы пару толстых восковых свечей. И, разумеется, она была бы не в одиночестве. Кстати, свечи… Наверняка, у мадам найдётся парочка-другая. Ванесса поспешила к барной стойке. У кассового аппарата, среди графинов и причудливых бутылок с алкоголем всех форм и видов, стояла мадам Кристмас, хозяйка заведения. Её объёмная фигура величественно возвышалась над стойкой, а платье и чёрное боа были безупречно элегантны.
- Мадам, мы будем зажигать свечи? – капризно пропела Ванесса.
- Нет, дорогая, у нас нет окна. – Мадам не поднимала глаз, она, как обычно, была занята бухгалтерией.
- А наверху? Наверху окна есть!
- Наверху - не твоя забота, даже не думай совать туда нос.
Ванесса только фыркнула и уселась за стойку. Она всем видом показывала, насколько сильно её оскорбляют и обижают такие предположения. Мадам не обращала внимания, она сводила годовые дебиты и кредиты. Девушка, надув губки, принялась протирать барную стойку до зеркального блеска. Добросовестная полировка не возымела действия. Ванесса забарабанила пальцами:
- Мадам, если незамужняя девушка не зажжёт в такой день свечу... Мадам, судьба решит, что она никого не ждёт, и не приведёт к ей суженого! Я ещё целый год не выйду замуж.
Мадам Крис наконец подняла глаза:
- Тебя и так не возьмут.
Ванесса открыла было рот, но колокольчик на двери звякнул, и в бар прошествовал гость. Посетителем оказался невысокий благообразный старик, седой, с аккуратной бородкой. Под мышкой он нёс скрипичный футляр, а в другой руке – газетный свёрток. Ванесса бросилась к нему:
- Господин Саймон! С праздником! Вы же сегодня не работаете, почему в такой вечер здесь?
Старик улыбнулся девушке и прокашлялся:
- Пусть судьба приводит добрых путников к твоему порогу, дорогая Ванесса! А когда запиваешь хороший ужин отличным вином в компании таких дам, пару мелодий моей скрипки не помешает. - Он ласково прихлопнул по футляру. - К тому же, ты знаешь, мне некому зажигать дома свечи уже лет десять, так что... – он хрипло рассмеялся и проковылял к своему месту.
Господин Саймон обычно располагался у зачехлённого рояля в углу зала. Старый скрипач садился на низенькую табуретку и играл, закрыв глаза от наслаждения. Узловатые от артрита пальцы почти не касались смычка. Казалось, благородная скрипка поёт сама: красиво и печально.
Тем временем, старик обменивался приветствиями с мадам. Она тепло улыбнулась и сказала, что сегодня можно не играть, так как, вероятно, не будет посетителей. Саймон покачал головой:
- Будет музыка, будут и люди.
Он пододвинул свою табуретку поближе к стойке, бережно достал скрипку и заиграл свою любимую мелодию. Ванесса не знала, кто её сочинил, а Саймон называл её "дорожная". Девушка слушала и думала, что за окном вовсю идёт снег. Утром будут сугробы. Погода-то на редкость праздничная. Ванесса присела за столик и с грустью решила, что если бы у неё был хотя бы один стоящий поклонник, он непременно был бы здесь и утешил её женское сердечко. Она убрала прядь каштановых волос со лба и раскрыла свёрток господина Саймона - там было пять свечей. Каких надо – толстых, из пахнувшего летом воска. Ванесса покосилась на мадам – Крис тоже прикрыла глаза и слушала музыку, а конторские тетради были отодвинуты на край стола. Когда музыка прервалась, мадам отправилась на кухню, хлопотать насчёт ужина. Повара в этот вечер отпустили домой пораньше.

***
- Вот здесь остановись.
Лиза удивлённо посмотрела на начальника, но молча заглушила мотор у дверей какого-то бара. Они выбрались из машины. Было темно и безлюдно. Пошёл густой снег, и вывески было не разобрать. Судя по всему, они были недалеко от столичного "Весёлого квартала".
- Узнаешь? – Рой Мустанг хмыкнул и обвёл вокруг рукой. - Хотя бы вывеску?
Лиза оглядела улицу, но ничего не могла вспомнить.
- Эх, ты... – Бригадный генерал несколько разочарованно погладил стену. - Кирпичная кладка. Работа тридцатых годов. И ещё лет сто простоит. Так теперь не делают.
Лиза растерянно пожала плечами. Её больше заинтересовало другое – из-за закрытых дверей заведения доносились звуки скрипки. Играли "Дорожную" - немного неровно, но очень проникновенно и свежо.
Рой Мустанг широко распахнул дверь и пропустил вперёд майора. Лизу тут же окружил сладкий аромат духов, знакомых с детства. Она попала в роскошный полумрак зала. Всё как прежде: тяжёлые портьеры, игорные столы, барная стойка из тёмного дерева и тусклой латуни. И, конечно, самые красивые девушки столицы.
- Рой? Господин Рой, Как давно мы не виделись! – Ванесса на всех парах поспешила к генералу и упала в его объятия.
- Боже, сколько же лет прошло? Три? – продолжала щебетать она.
Рой Мустанг, смеясь, легко отстранился:
- Два, а ты всё не меняешься, Ванесса. Это противозаконно быть такой красивой.
Девушка довольно покраснела и отпустила его руку.
- Мадам на кухне... – она заметила позади Роя женскую фигуру, и улыбка сползла с её лица. – Так вы не один пришли? С товарищем?
Ванесса хорошо знала майора Хоукай – спутницу Мустанга, но не могла удержаться от небольшой колкости. Фу, придти в такое заведение в грубых армейских бутсах и плохо скроенном форменном пальто!
- Да, мы с майором зашли на огонёк. А почему у вас так тихо? Где веселье?
- Вы опять всё перепутали, господин Рой! Вы такой глупый! – Ванесса обворожительно рассмеялась. - Это на День Независимости все гуляют! А в Последний день года все дома сидят, с семьями! Мы даже повара отпустили. После семи вечера к нам не заглянуло ни души!
Они ещё чему-то смеялись и что-то говорили. Лиза устало опустилась на стул и сняла пальто. Девушка пригладила мокрые от снега волосы и заметила на себе внимательный взгляд. Старик, скрипач, галантно ей поклонился из своего угла. Затем снова взмахнул смычком и заиграл. "Весенняя" – опять вспомнила название Лиза. Мелодии не хватало фортепьяно...
- Малыш Рой? - из дверей кухни медленно выплыла фигура мадам Крис. – Какими судьбами?
- Я решил провести с семьёй хотя бы один праздничный вечер. – Рой по-мальчишески петушино улыбнулся. Рядом с мадам он неизменно ощущал себя ребёнком.
- Да, ладно! Держу пари ты опоздал на поезд... – Мадам заметила Лизу и всплеснула руками. – Ты наконец-то привёл малышку Элизабет! Боже, детка, что ты опять сделала с волосами?
Мадам как фрегат под всеми парусами помчалась к девушке и крепко обняла:
- Сколько же прошло лет?
- Не вспомню, - смутившись, ответила Лиза.
- Вот, совсем забываешь старых друзей! – мадам Кристмас добродушно рассмеялась. – Что ж, моего праздничного жаркого хватит на пятерых. Саймон, друг милый, кладите свой инструмент и перебирайтесь к нам. Ванесса, бегом за вином. А вы, господа военные, – переодеваться! Синюю форму я за своим столом не потерплю.
Следующие полчаса прошли в радостных хлопотах. Посреди зала накрыли стол, притащили радио. Из кухонных дверей доносились чарующие нос ароматы. Мадам заставила Лизу одеть тёмно-шоколадное вечернее платье Кэт, а Мустанг облачился в эффектную тройку.
К одиннадцати часам ужин был подан, вино разлито по бокалам, а фирменное жаркое мадам заняло центральное место на праздничном столе. Мадам сидела во главе. Рой и Ванесса, которая не замолкала ни на минуту, расположились по правую руку, Лиза и господин Саймон – по левую.
Включили радио, поднимали тосты. Господин Саймон, как истинный джентльмен, ухаживал за Лизой, а однажды, когда их глаза встретились, сказал:
- А у вас музыкальные руки, барышня.
Лиза чуть улыбнулась:
- Правда?
- Правда. Тонкие пальцы и широкие ладони. Вы могли бы стать недурной пианисткой.
- Вот здесь вы ошиблись, господин Саймон, она ведь военная! – бойко вставила Ванесса и громко пояснила:
– Снайпер!
Лизин нож звякнул о тарелку, девушка подняла на присутствующих блестящие карие глаза и спокойно сказала:
- Я бы попросила ещё вина.
Рой, усмехнувшись, выполнил её просьбу.
- Разве не время для танцев? – Рой протянул руку мадам Крис, но та отмахнулась. Тогда Мустанга подхватила Ванесса.
- А вы не танцуете? – господин Саймон заглянул Лизе в самые глаза. – Вы должны танцевать, я настаиваю.
Лиза послушалась, и две пары медленно двигались под мелодию старой радиолы. Мадам незаметно ушла, захватив свечи. Господин Саймон поцеловал кончики пальцев Лизы и отпустил её руки. Старик направился к другой паре и, раскланявшись, пригласил Ванессу. Та раздосадовано нахмурилась и чуть было не топнула ножкой. Но делать было нечего. Рой подошёл к Лизе. На его лице играла знакомая усмешка, но глаза были серьёзны. Он чуть поклонился ей и по всем правилам подал руку.
- Вы невероятно танцуете, - он обнял её за талию, ведя в танце. - Я почти забыл это чувство.
Приблизил свои губы к её уху и шёпотом добавил:
- Ты меня совсем не ревнуешь, малышка Элизабет.
- А должна? – Лиза коснулась ладонью его затылка и почувствовала, как он вздрогнул.
- Неисправима...
- Как и ты.
Музыка не кончалась. В такой вечер грешно думать о чём-то другом. Просто думать. Только мужчина и женщина. Они долго стояли, обнявшись, вдыхая запах друг друга и забирая тепло. Они не заметили, как остались одни в тёмном зале. Светились только несколько свечей, оставленных на подоконнике слухового окна кухни. Расстроенная Ванесса зажигала их одну за другой и думала, как они будут смотреться с улицы. Мадам Крис накинула девушке на плечи пальто:
- Пойдём, дорогая, нам пора.
- Кто она ему, мадам? - пробурчала девушка, надевая шляпку. – Неужели жена?
Мадам Кристмас задумалась:
- Больше. Намного больше, однажды ты поймёшь.

***
В комнате немного пахло затхлостью, как и во всяких помещениях, где постоянно не жили люди. Но в целом, она была очень уютной и тёплой. На полках стояли фотографии в старинных рамках, а в резном книжном шкафу хранились пыльные фолианты. В угол были свалены игрушки, когда-то принадлежавшие маленькому мальчику. Часы показывали около шести утра, но за окном было по-зимнему темно и мрачно. Снег ещё падал. Рой прислушался к тиканью серебряных часов. Надо вставать. Он неслышно приподнялся на подушке.
- Я не сплю. Поезд через сорок минут. Мы опоздаем, - Лиза тоже приподнялась на локте.
Рой подумал, что она выглядит непривычно загорелой среди бледных столичных жителей. По её телу были рассыпаны золотые веснушки, а выгоревшие на солнце волосы напоминают нежную позолоту. Он взял тёплую со сна ладошку девушки и прижал к своим губам. От Лизы непередаваемо пахло домом, и этот запах ни за что не забыть.
- А что если я прикажу поехать на следующем? - он подбирался к её губам. - Ты иногда бываешь такой занудой.
- Вы сами хотели вернуться пораньше.
Лиза попыталась выбраться из кровати, но оказалась в ещё большем плену.
- Сэр...


***
Они ехали в вагоне второго класса Восточного экспресса. Они всё-таки опоздали на шестичасовой, и поехали следующим поездом. Лиза сидела у окна, поглядывая на мелькавшие за окном пейзажи. Рой скучающе зевнул. Напротив них ехала молодая пара с ребёнком. Девочка вовсю болтала ногами и исподтишка рассматривала военных. Малышка напоминала Алисию, и он отвернулся.
- Мадам, а вы зажигали свечу в последний вечер? – любопытно спросила девочка майора, воспользовавшись тем, что родители дремлют.
От неожиданности Лиза не сразу нашлась с ответом.
- Нет, мои офицеры не верят в подобные глупости, - насмешливо протянул Рой.
- А это и никакие не глупости! – девочка подалась вперёд и таинственно прошептала:
– С кем встретишь последний вечер, с тем навсегда и останешься!
- О, конечно! Вот ты вчера где была?
- В школе у мадам Уоррен... – не понимая, что красивый, молодой генерал просто дразнится, ответила она.
- Значит, ты теперь там навсегда останешься!
- А вот и нет!
- А вот и да!
Девочка насупилась:
- А вы-то сами где были?
- Я? – темноволосый генерал сделал вид, что напряжённо вспоминает, потом кивнул на Лизу, которая, не слушая их разговор, задремала, прислонившись лбом к стеклу окна. – С ней!
Девочка довольно рассмеялась:
- Так вы теперь навсегда с ней будете!
Рой подарил ей непонятную улыбку и одними губами сказал:
- Да.

Во сне Лиза слышала скрипичные мелодии. Она снова была маленькой девочкой. Она потерялась. Кирпичные стены высотных столичных зданий казались заколдованным лабиринтом. Темно, страшно. Некуда бежать, некуда спрятаться. Боже, почему она слышала крики детей? Лиза тоже отчаянно позвала:
- Мама! Мама!
Мамы больше не будет никогда. Хотелось плакать, кричать, но ноги, руки, всё тело – словно не её, чужие и непослушные. Она почувствовала, как кто-то взял её за руку: крепко, по-мужски.
- Пошли домой, тебя отец ищет.
Темно и страшно – ничего не разобрать, но она узнала запах и тепло ладони. Так пахнет её дом, и это не объяснить словами никогда.


 

запись создана: 19.02.2011 в 17:21

@музыка: Твои ладони

@темы: Royai, Косматый облак, Трудолюбивые бобры, Фанфикшен

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Любимая песня Леонча) Мурр

Вот да. Люблю прямо до дрожи в коленях и потных ладошек.
До сих пор не знала, какую песню поставить на своих похоронах. Теперь, знаю - эту. И потомки подумают, а бабуля была ничего.
Кстати, это не депрессивно-мрачная мысля, это с точки зрения позитива)

@темы: Дорогой дневник..., Любимое, Тссс! Леончик слушает музыку..., Задумчиво

---

С Днём Рождения, дорогая)))

Лилианчик, поздравляю тебя с восемнадцатилетием!!!

Желаю тебе всегда оставаться такой же солнечной, творческой девушкой с потрясающей энергией и жизнелюбием! Будь счастлива, дорогая, пусть все твои мечты исполнятся в этот день и ваще, всегда, всегда, всегда! Пусть всё у тебя будет утопически прекрасно и нереально офигенно)) Леончик шлёт лучи



А главный подарок тут! Продолжение "Весны в пустыне." Сиквелы, обычно, намного хуже оригинала, но для тебя, солнц, Леончик старался изо всех сил)))
И отдельное большое спасибо Вербе за вычитку и кучу ценных идей и советов по ходу написания)))

С Днём Рождения, дорогая, сегодня всё и все для тебя

@музыка: *леонч голосит* хеппи бёздей ту ю, хеппи бёздей ту ю))

@настроение: Солнечно)

@темы: Любимое, Весёлый птичк, Ну, за сбычу мечт!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Search on!

Хм... Леонч занимается самодиагностикой.
хдемойтегхдокторуу
И чо такое smex???

@настроение: странное

@темы: Royai, К доктору!, Весёлый птичк, Не мое, но прекрасное же^^

---

Тадайма^^

Ну вот я вернулась.
Питер оставляет след. Я как-то грущу, декаденствую и страдаю. За неделю выбиралась из гостиницы всего раза три, и всё в магазин-аптеку. Попытка погулять по Финскому заливу окончилась мокрыми ногами и распоясывшимся насморком. А вообще, с коллегами было даже весело. Особенно, отмечать завершение очередного командировочного дня в номере.
В сапсане укачивает похуже, чем в самолёте, а таксист всю дорогу домой рассказывал как он чудно занимается разведением рыбок. Я даже залезла по приезду на тематический сайт и подумываю завести себе каких-нибудь карповых...

О главном. Есть две новости: плохая.... и ещё одна плохая. Во-первых, у меня жуткий ахуй на работе как минимум на неделю. Из-за него (и это во-вторых) я не успела дописать фик для Латинский_итакдалий
Гомен... Леончику очень стыдно... Он завершит начатое обязательно. А пока посыпает голову пеплом. И всячески извиняется ^^''

@музыка: Аланис Морисетт. Уже не помню что...

@темы: Дорогой дневник..., Косматый облак, Леончик нашёл себе проблем

---

Прощальное^^

Настал судный день, Леончик сваливает в командировку и прощается на недельку с милым домом, уютненькими дайрями и асями. Эххх, я буду без вас всех вскучать. Надеюсь, сейчас не очень холодно в Питере. И утешает леоныча лишь одно - у него будут окна с видом на Васильевский остров...
Всем до связи)))

@музыка: The Royal Philharmonic Orchestra - Yellow (Coldplay)

@настроение: А вы как думаете... Пиичаль(

@темы: Дорогой дневник..., Косматый облак, Трудолюбивые бобры

---

Лилиане на День Варенья)))

Название: К жизни.
Автор: Leon_chik
Бета: Седая Верба
Персонажи: в основном Рой и Лиза
Рейтинг, сюжет, жанр: R, драма, романтика, постманга
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: возможны спойлеры по таймлайну и лёгкий ООС
Отказ: Конечно, не мои, коммерческой выгоды не ищу, Аракава — бог и повелитель
Саммари: Продолжение "Весны в пустыне"
Благодарности: отдельное спасибо Вербе за ценные комментарии и советы по ходу написания.
И торжественная часть: фик написан в честь Дня Рождения ~LilianaDC~
***здесь непременно надо помочь этой удивительной девушке задуть все свечи на именинном торте и дружно пожелать счастья! Happy birthday, Лилиана! Пусть все твои мечты исполнятся)))***

И дай нам, Господи, надежду от смерти к жизни перейти.

Часть первая.

- Аша! Аша!
Мамин голос звал требовательно и беспокойно. Девочка подняла голову, оторвав взгляд от ящерки, которую заметила на камне, и посмотрела против утреннего солнца. Ну вот. Мама рассерженно сложила руки на груди и оглядывала окрестности в поисках дочери. Аша со вздохом поднялась на ноги и побрела к дому. Она нарочно стала пылить, размахивая веткой акации. Можно на зуб поспорить, ящерка убежит после обеда.
- Что? – девочка упёрла маленькие руки в бока.
- Собирайся, Аша, уже приехали из комендатуры. Пора в школу, – женщина не могла смотреть без улыбки на это исчадье ада, свою восьмилетнюю дочь.
Она пригладила непослушные волосы девочки, как и у большинства ишваритов, они были белыми, будто чистый пепел, и рассмеялась:
- Иди, ребёнок, кажется, уже приехала машина.
Аша недовольно хмыкнула, взяла из рук матери школьную сумку и отправилась к главным воротам лагеря переселенцев. За те два года, что они жили здесь, этот небольшой пятачок земли стал центром кипящей в пустыне жизни. Каждое утро, кроме воскресенья, туда подъезжал грузовичок, на деревянных скамеечках которого рассиживались пятьдесят ишварских ребятишек, включая Ашу. От солнца их защищал армейский брезент автомобиля. Грузовичок фыркал, дребезжал и, не спеша, полз к военной комендатуре, где находились школа и больница. Путь проходил мимо заборов многочисленных строек и гигантского автокрана, который поднимал тяжёлые шпалы будущей железной дороги. Мама говорила, рельсы будут проходить отсюда до Юзвелла, а с Востока – до далёкой империи Син.
Каждый раз Аша проделывала в брезенте дырочку и разглядывала военных инженеров, долговязых аместрийских солдат, занятых на строительных площадках. Они громко переговаривались, размахивали разноцветными флажками, кричали в рупоры. Ашу особенно забавлял один толстяк: он беспрерывно что-то жевал и вытирал большой пятернёй взмокший от жары лоб. Его белая рубашка плотно облегала пузо, а когда он говорил, рот разевался так широко, что Аша гадала, сможет ли туда влететь бекас или другая глупая птица. Зато лицо у него было доброе, даже когда он спорил и задавал взбучку солдатам.
Конечно, Аша помнила мамины рассказы о войне, которая шла здесь меньше десяти лет назад. Аместриские военные в синей форме пришли с Запада и сравняли с землёй город, в котором родилась мама, мамина мама и мама маминой мамы. Он назывался Арджун - древний ишварский город посреди песков. С незапамятных времён здесь добывали особую глину, из которой получались удивительные горшки и тарелки. После обжига они звенели, как колокольчики на ветру. За ценным товаром из Сины приходили торговцы, шумели базары, в храмах славили Ишвару. А потом Бог покарал свой народ. Мама на этом месте замолкала и смотрела в никуда. Аша дёргала её за подол платья, мать словно просыпалась, подливала молоко и спокойно вспоминала, как нынешние дети родились уже в трущобах аместрийских городов, прячась от их голубоглазых обитателей. Всю жизнь приходилось скрывать красные, цвета мокрой глины, глаза и смуглую кожу, белые как снег волосы. Аша не спрашивала у матери об отце - она знала: он погиб, когда та была ещё у мамы в животе.
Девочка скорчила кислую мину - вдалеке показались брезентовые крыши комендатуры. Школа, которую построили для ишварских детей военные. Что может быть ужаснее, чем сидеть до самого обеда в душной комнате и повторять за учителем Андерсоном каркающие буквы, которыми писали в Аместрисе? А потом ещё два часа изучать историю Ишвара и религиозные гимны, которые с воодушевлением читал им священник Раб Индра? Ску-ко-ти-ща! За это время на улице происходило всё самое интересное.
Грузовичок подпрыгнул на очередной кочке и затормозил у ворот школы. Там уже суетился господин Андерсон, ожидающий своих учеников. Дети привычно построились парами, и Аша с неохотой протянула руку соседу, большеглазому Рахулу. Они чинно проследовали к выходу. Старый капрал, их шофёр, по очереди помогал детям вылезти из кузова автомобиля и пересчитывал их беловолосые головы.
- Двадцать пять, - выдохнул он и опустил Ашу с Рахулом на землю, - теперь все.
Девочка поправила одежду и со вздохом посмотрела за пределы школьного двора: за дощатым забором была целая роща грецкого ореха и начиналась пустыня, манившая неизведанным. В метрах пятистах от дороги громоздились причудливые камни и валуны. С утра горизонт затуманивала сизая дымка. Аша наверняка знала, в пустыне водилось полным-полно ящериц и огромных жуков с блестящими перламутровыми крылышками. Рахул потянул её за руку, и она побрела в класс, как всегда, самая последняя. Раб Индра бил в серебряный колокол, призывая к утренней молитве. Ученики встали полукругом и стали петь. Неумелое детское разноголосье разлеталось окрест, ему вторили другие молящиеся ишвариты, и, казалось, слова, обращённые Ишваре, раздаются над всей пустыней.


***

Майор Хоукай перебирала папки на рабочем столе и всё сильнее хмурилась. Потом выдохнула, стараясь сосредоточиться, потёрла виски и снова разворошила груду бумаг на столе. Она опять всё пересмотрела, и откинулась на спинку стула, слегка расстегнув ворот кителя.
Было около восьми утра, но уже стояла выматывающая тело жара. Раздался звук колокола и, как всегда в это время, с улицы послышалось пение ишваритов. Утренняя молитва. Майор подошла к окну и прислушалась. Голоса выводили завораживающую мелодию. За минувшие два года Лиза так часто слышала эти величественные песнопения, что могла бы повторить за священниками слова молитвы, насколько понимала их язык:

Избави меня, Господи, от смерти вечной
В тот страшный день,
Когда придёшь огнём вершить Страшный суд...

Лиза задумчиво прислонилась лбом к пыльному стеклу: они пели "вершить огнём".

Когда всякая плоть восстанет для ответа за содеянное.
Трепещущий, готовлюсь я, и да убоюсь грядущего суда
В тот страшный день, когда содрогнётся небо и земля,
В тот день великий и прегорький, когда пламя огненное хлынет отовсюду.

Невыносимо жарко. Девушка начала было снимать китель, но неожиданно для самой себя закончила молитву вслух:
- Тот день праведного суда, гнева и милосердия...
- Майор, с утра лучше петь что-то из репертуара Бетти Дэвис, — генерал-комендант стоял в дверях, он успел снять китель и высоко закатать рукава рубашки. - Я помню, она тебе нравилась? В юности?
Лиза не ответила. Она опустила жалюзи на окне и вернулась на место. Её китель оказался застёгнут на все пуговицы.
- Как наш отчёт по общей смете Восточной железнодорожной компании?
- Сэр, пока не готов, появились непредвиденные сложности, - ровно ответила майор Хоукай, не поднимая глаз.
Рой удивлённо посмотрел на неё. Либо он с утра перегрелся, либо майор растерялась, как школьница, позабывшая о домашнем задании.
- Я просто зашёл напомнить, что в среду слушания в Генштабе. Мы защищаем её перед императорской комиссией Сины и фюрером. Из Централа так и сыплются инструкции и рекомендации. Ты знаешь, как они это любят.
- Понимаю, сэр. К завтрашнему утру всё будет готово.
Генерал Мустанг хотел что-то добавить, но неопределённо пожал плечами и вышел. Лиза спокойно рассортировала бумаги на столе, потом подняла трубку коммутатора:
- Транспортный отдел. Петтер? Это майор Хоукай, через десять минут мне нужна машина. Да, верно. Нет, заполнять ничего не надо. Не надо. Это всё.
Лиза повесила трубку и сжала ладонями виски.
- Проклятый Ишвара, как я могла забыть, - пробормотала она.
Словно в ответ на её чаяния с улицы донеслось пение:

В тот день суда, праведного гнева и милосердия
Вечный покой даруй нам, Господи,
И вечный свет воссияет нам.

Да уж, вечный покой. Лиза снова подняла трубку:
- Фьюри? И тебе доброго. Свяжись с 29-м. Это очень срочно. Да, я у себя. Жду.

***
В этом месте школьный двор выглядел совсем уныло: справа – деревянный забор из грубых досок, слева - побелённая стена с широкими окнами, за которой размещалась столовая для учеников. Окна были открыты, и из помещения вырывался гвалт сотни шумящих детей. На улицу долетали запахи съестного. Кажется, сегодня готовили ячменную кашу. Аша поморщилась. Она сидела на подоконнике, свесив ноги наружу. Отсюда было хорошо видно пустыню: совсем далёкие каньоны, солончаки и дорогу, убегающую на восток. Мимо школьного забора проезжали тяжёлые грузовики, гружённые кварцевым песком, щебёнкой и чем-то ещё, что интригующее скрывал брезент. Если совсем повезёт – можно было увидеть автокраны, похожие на птиц с клювами, пузатые бетономешалки и экскаваторы, ощерившиеся зубастыми ковшами. Аша вытянула голову. Конечно, грузовики направлялись к каньонам и оврагам, туда, где водились ящерицы, землеройки, смешные тушканчики. А может быть, даже степные зайцы, одинокие шакалы и пугливые лани, бродящие в поисках пастбищ... Аша вздохнула. Её окликнули: Рахул занял место и махал рукой, зовя к столу.
Спустя много лет, вспоминая то утро, Аша много раз задавала себе вопрос, почему она сделала то, что сделала. И не находила ответа, видно тогда на ухо девочке нашёптывала сама судьба.
Оглядевшись по сторонам, Аша увидела, что господин Андерсон, как всегда, пытается призвать к порядку особенно шумных учеников. А Раб Индра с жаром спорит о чём-то с поварихой. Рахул, заметив неладное, во все глаза следил за Ашей. Девочка приложила палец к губам и спрыгнула с окна. Она юркнула к забору. Бесшумно отвела одну из досок и выбралась на свободу. Аша бросила взгляд на белое здание школы. Погони не было, Рахул не выдал. Тогда девочка стрелой побежала к дороге. Она присмотрела себе невысокий куст ракитника, за которым можно устроить отличный наблюдательный пункт. Оставалось шмыгнуть за колючие ветки и ждать проезжающую строительную технику. Прошло минут пятнадцать. Аша в нетерпении стала обрывать колючки. Лежать на песке было жарко.
- Так и знал, что ты здесь! – Рахул стоял рядом и чуть запыхался. – Пошли, сейчас уже начнутся уроки.
Аша вздрогнула и посмотрела на мальчика. У неё было чувство, будто её лишают долгожданного праздника:
- Нет!
Их взгляды скрестились, Аша упрямо сжала губы. Рахул вздохнул. Увести её можно было только силой, волоча по земле, как мешок.
- Ладно, - мальчик нахмурился. - Что ты хочешь?
Девочка показала рукой на восток, где всё ещё в утреннем мареве плавали очертания каньонов и оврагов:
- Ящерица, камала, та которая на хвосте носит огонь. Дед говорил, они живут под большими камнями.
- Саламандр твоих не существует, - Рахул хотел было добавить, что дед Аши после войны был безумен, храни Ишвара его душу, но промолчал, отправив камушек под ногами в полёт. – Ты туда не доберешься и за неделю, тут же миль пятьдесят...
Мальчик приложил ладонь козырьком к голове и присвистнул. Аша смерила его взглядом, а за тем, разглядев что-то на дороге, царственно заметила:
- Поглядим.
Из-за поворота выехал грузовик, у школы он затормозил, и теперь тяжело поднимался в гору. Когда он поравнялся с зарослями ракитника, Аша выпрыгнула из своего укрытия и без усилий догнала машину. Повиснув на кузове, девочка обезьянкой влезла внутрь. Высунув голову наружу, она хотела было показать мальчишке язык, но увидела, как тот беспомощно пытается забраться к ней. Аша протянула руку и помогла ему. Грузовик тряхануло и детей подбросило на бумажные мешки с цементом. Они засмеялись. Аша проделала дырочку в брезенте и смотрела, как из виду пропадают крыша школы и скучный забор. Её сердечко запело. В первый раз в жизни, девочке искренне захотелось сотворить молитву Ишваре.

***

В половине одиннадцатого утра майор пробиралась сквозь кипящую жизнью комендатуру. День только начинался, и дел у всех было по горло. Лиза отвечала коротким кивком головы на приветствия штабных и быстро шла к выходу. Только бы не встретится с вездесущими помощниками коменданта. Она с облегчением выбралась наружу. Голову тут же стало немилосердно припекать солнце. Во дворе, у гаража, мелькала рыжая голова Петтера: он успел пригнать машину и стоял, оперевшись о бампер и глазея по сторонам. Лейтенант, как обычно, выглядел глуповато: в правой руке он держал нечто вроде зонтика. Эта синская штучка не добавляла мужественности, зато здорово спасала от палящего солнца. Он козырнул майору и отдал ей ключи.
- Спасибо, лейтенант, - Хоукай забралась в машину. - На этом вы свободны.
Петтер замялся, было видно, он приготовил некую речь:
- Майор, разрешите заметить. Вы не успеете в 29-й сектор к обеду: тут же почти сто миль по прямой! Вы попадёте в самое пекло. Надо бы вести не сменяясь. Без напарника придётся трудно. Я бы мог поехать с вами...
- Воды достаточно? - перебила Хоукай и завела мотор.
Петтер кивнул.
- Тогда вы свободны, лейтенант, - повторила майор. Армейский джип тронулся с места и покатился к воротам комендатуры. Чарли, щурясь, проводил его взглядом. Облако пыли, поднятое майором, стало оседать. Чарли только заметил в своих руках зонтик:
- Вот чёрт, забыл ей отдать! - он как следует пнул его. - Я бы мог поехать с вами... Нет, ну каков придурок...
Лейтенант побрёл в штаб, волоча за собой зонтик. Хитрая конструкция сломалась и синская игрушка больше не складывалась. Чарли запустил его в угол и уселся на своё место. Должно быть, он опять тяжко вздыхал, потому что его насмешливо окликнул Брэда:
- Как дела, дамский угодник?
- Хоть ты не лезь, - сказал Чарли мрачно и вытянул длинные ноги под столом.
- Я говорил, бросай ты это. Если майор догадается о чём ты вздыхаешь, не дай, Ишвара, прострелит тебе что-нибудь...
- А он подпалит, - громко ляпнул кто-то из штабных, и стены сотряслись от дружного хохота.
Чарли обиженно замолчал и отвернулся к окну. На плацу собралось много военных. Даже белела рубашка генерала Мустанга. Он единственный из аместрийцев был без кителя.
- А там ещё что?
Брэда откусил припасенный за завтраком сэндвич и промычал:
- Утром, перед занятиями, пропали несколько школьников. Ишвариты боятся, что дети потерялись в пустыне. Генерал организует поиски. После обеда здесь будет такое пекло, что на песке можно будет поджарить яичницу. Вот гражданские и всполошились.
- А-а, ну, я буду в гараже, Хеймс, - Чарли адресовал всё ещё хихикающим связистам злобную ухмылку и вышел.
Все углубились в бумаги. Это была ненавидимая личным составом работа. Но выходили последние сроки из-за комиссии, а кое-кто умудрился задолжать по три рапорта с предыдущего месяца.

***
Лиза Хоукай плавно вела машину. Она любила быть за рулём. Дорога резво убегала на юго-восток, прячась за самый горизонт. Она проходила совсем недалеко от поселений беженцев, огибала фермерские постройки и поля с восстановленной системой древней ирригации. Кое-где попадались люди: в основном, женщины, бредущие с домашним скотом на водопой. Мужчины-ишвариты традиционно были заняты в земледелии. В последнее время, они всё реже обращали внимание на военных в синей форме. Лиза подумала, что тоже стала непреложной частью этого сурового пейзажа, единым целым с пустыней. И на этот раз, песчаная земля не проклинала её, а взгляды ишваритов были вполне дружественными. А может, ей просто хотелось так думать.
Поселения закончились, закончились оливковые рощи и ухоженные поля. Дорога круто поворачивала на Восток. Пейзаж на глазах менялся. Всё чаще высились засыпанные песком гранитные камни, валуны. Попадались похожие на длинные шрамы овраги и карьеры причудливой формы. Их стены всех оттенков красного напоминали гигантский слоёный пирог. Год назад генерал-комендант докладывал фюреру о настоящем геологическом кладе, который, возможно, скрывала пустыня. Лиза знала, что у Роя были планы со временем построить здесь, как в Юзвелле, шахтёрские города, проложить новые дороги. А пока у чахлой растительности карьеров кружили хищные птицы. Майору приходилось останавливаться каждые десять миль, чтобы залить свежую воду, спасая автомобиль от перегрева. В пустыне поднимался ветер.
Лиза сверилась с часами: она безнадёжно опаздывала - в 29-й получится добраться хорошо, если к вечеру. В такие минуты, она была готова повторить весь запас крепких словечек Хавока. Девушка оглянулась на карьер, её лицо вмиг стало предельно серьёзным. Она снова сбросила скорость и затормозила, по днищу застучала щебёнка, машина встала. Майор внимательно пригляделась к стае падальщиков, кружащих над ближайшим оврагом. Что-то не так. Возможно, это просто буйвол, который потерялся, но... У майора было плохое предчувствие. Она быстро проверила кобуру, выбралась из машины и тотчас почувствовала себя куском мяса на раскалённой сковороде. В спину дул сухой, обжигающий ветер. Солнце, всё ещё огромное, казалось, расплавляет сам воздух и он, жидкий, стекает к земле. В некоторых местах песок зеркально блестел, ослеплял, от этих бликов слезились глаза. Лиза одела солнцезащитные очки, какие носили ишвариты, и поплотнее запахнула плащ, защищающий от песчаного ветра. Она обошла автомобиль и быстро зашагала к месту, вокруг которого кружились хищные птицы. Майор съехала по крутому спуску на дно оврага. Там было относительно прохладно. За камнем находилось нечто, привлёкшее внимание стольких птиц. Несколько из них устрашающе захлопали крыльями и, агрессивно шумя, двинулись навстречу Хоукай. Так и есть, они не хотели отдавать человеку умирающую добычу. Майор выстрелила в воздух, эхо разнеслось далеко вокруг. Чёрные грифы неспешно взлетели, подняв настоящую бурю крыльями. Лиза, заслонила рукой лицо и выстрелила в самого крупного. Гриф безжизненно упал, его собратья предпочли убраться на безопасное расстояние. Тогда майор осторожно зашла за камень. В узкой расщелине схоронились две маленькие фигурки. Одна из них, закутанная в ишварский плащ, уже не шевелилась, другая медленно обернулась на шум и из последних сил бросила камень в его сторону.
- О, Ишвара, - прошептала майор.
На Лизу Хоукай смотрела пара красных ишварских глаз ребёнка. Они были уже затуманены приближающейся смертью, ничего не видели, но излучали погибельное отчаяние. Такой взгляд майор слишком хорошо знала. Мальчишка-ишварит ещё раз невидяще посмотрел в её сторону, нащупал на земле камень, но сил бросить уже не осталось. Поэтому он попытался закрыть собой товарища, приподнялся на руках, и упал, потеряв сознание.


***

Настенная карта была разграничена на тридцать рабочих секторов, по их удалению от главной штаб-квартиры военных. Один из самых дальних, 29-й, представлял из себя гарнизон, состоящий из взвода солдат, командующего ими лейтенанта и ишварской деревеньки в полсотни домов. Оттуда до Сины рукой было подать. Этот участок карты был помечен красным карандашом, а напротив общего реестра майор Хоукай поставила жирный знак вопроса. Генерал-комендант Рой Мустанг выругался и откинул со лба волосы. Жара стояла страшная. У него было чувство, что он праздничный гусь, которого запекают в духовке. До хрустящей корочки.
- Сэр...
Генерал обернулся, он не слышал, как дверь в его кабинет тихо отворилась. На пороге стоял лейтенант Петтер из транспортного, позади него дверной проём закрывала собой внушительная фигура Брэды.
- Сэр, - сказал лейтенант, не проходя дальше, - разрешите обратиться.
- Валяйте, лейтенант, - Мустанг откинулся на кресло. - Только не топчитесь там у порога. Брэда? Ты тоже ждёшь разрешения? Проходи.
Генерал крутанулся в кресле и расстегнул ещё пару пуговиц на рубашке. Он еле сдерживался, чтобы её не снять.
- Сэр, дело в том, что я распорядился отдать автотранспорт, минуя установленные формы и запрос в транспортный отдел... - начал было Петтер, вытянувшись по струнке.
- Майор пропала, - перебил лейтенанта Брэда. - Она поехала в 29-й, и, если верить ему (он ткнул пальцем в Чарли), это было около десяти утра. Мы два раза связывались с ними, майор там не объявлялась. Погодная сводка очень плохая. Восточнее идут песчаные бури. И все поисковые группы заняты розыском тех школьников.
Мустанг развернулся, кресло жалобно скрипнуло:
- Мало мне пропавших детей... Почему мне не сказала! Чёрт, почему вы сразу не доложили, через час уже зайдёт солнце! - он вскочил на ноги. - Какой транспорт остался незадействованным в поисках? Только не говорите, что гужевой!
- Есть школьный грузовик и... всё.
- Просто прекрасно, - Рой Мустанг недобро усмехнулся. - Через три минуты он должен быть здесь. Брэда, нам нужен связист и ещё пара расторопных ребят. Возьмите побольше воды. Лейтенант, чего вы ждёте? Вы же из транспортного? Грузовик сам ко мне не приедет!

На памяти Чарли, это были самые быстрые сборы поисковой группы. Возглавил её, к удивлению лейтенанта, сам генерал-комендант. Он уверенно сел за руль. Брэда, Фьюри и ещё пара ребят из Централа тоже были здесь. Чарли слышал, что все они когда-то служили под началом Мустанга.
Грузовик с брезентовым навесом шустро выехал на восточную дорогу, где, предположительно, пропала майор Хоукай. Солнце садилось. Пустыня до горизонта стала красного цвета. На востоке небо было уже тёмным. Звёзд не было видно из-за туч.
Фьюри сосредоточенно слушал эфир, Брэда вполголоса переговаривался с высоченным парнем с сигаретой в зубах. Кажется, тот ворчал на неудобство деревянных скамеечек школьного грузовичка. Старенький автомобиль в ответ взвизгивал тормозами на поворотах и угрожающе дребезжал, набирая скорость. Чарли не хотел себе признаваться, но его сильно укачало. Чтобы отвлечься, он разглядывал генерала Мустанга. Но тот практически не двигался, молча вглядываясь в сгущающуюся темноту и изредка спрашивая Фьюри о погодной сводке. К фарам и лобовому стеклу летело множество ночных насекомых. До Чарли долетел запах сигаретного дыма: тот высокий блондин, наконец, закурил.


Часть вторая.

Ашу разбудило ощущение, будто она падает. Ей снилось, что она летит. Она парила, как птица, над высокими домами Восточного города. А в город пришла зима, и падал снег. Потом Ашу подхватила неведомая сила, и девочка поняла, что стремглав мчится вниз. Приятная прохлада разлилась по телу. Аша в полусне собирала с земли снег и жадно ела его, чувствуя, как губы и руки сводит от холода.
- Вот так, молодец, - сказал кто-то приятным голосом, - только пей по чуть-чуть.
Аша окончательно открыла глаза, из белого тумана стали проступать контуры женского лица, склонённого над ней. Мама! Мама?
- Ты меня видишь? - большие карие глаза с тревогой глядели на неё, на лоб падала светлая чёлка. Нет, не мама...
Аша кивнула и жадно отпила ещё воды из фляжки. Мир обрёл свои границы: голова девочки покоилась на чужих коленях. Рядом полыхал небольшой костёр. Рахул был тут же. Он подкидывал в него сухие ветки акации и тихо переговаривался с молодой женщиной, которая бережно держала Ашу на своих коленях. Она была одета в защитный армейский плащ, из-под которого виднелась синяя военная форма. Волосы у неё были золотые, как песок у солёных озёр. И коротко острижены, совсем как у мужчины. Рахул снова что-то уважительно спросил у неё, и она ответила, слегка улыбнувшись. Потом, заметив настороженный взгляд девочки, обратилась к ней:
- Ну как ты? Можешь подняться? Голова кружится, но это пройдёт. У тебя сильное обезвоживание, - она помогла Аше привстать.
Та снова испуганно огляделась:
- Рахул?!
- Я думал, ты умерла, глупый позор своих родителей, - зло буркнул мальчик и бросил в костёр веточку. - В жизни больше не буду слушать девчонок, из-за твоих ящериц мы чуть было не стали птичьим кормом!
Аша хотела было горячо возразить, но бросила взгляд на незнакомку и замолчала. Та тоже промолчала, потом накинула Аше на плечи свой плащ, и осталась в синем армейском кителе. Майор. Дед научил Ашу различать их погоны.
- Спасибо, госпожа военная.
- Можешь звать меня просто Лиза. Я - Лиза Хоукай. А ты?
- Аша, - девочка пододвинулась к костру, в это время года ночная температура вполне могла опуститься до отрицательных значений.
- Аша? Красиво звучит. Это что-то означает?
- Не знаю, - девочка, отвернувшись, стала разглядывать языки костра.
- Ну хорошо, - Лиза поднялась на ноги. - Дети, переночевать нам придётся здесь. От огня не отходить, на поверхность не подниматься, сидеть тихо. Рахул, если что-то случится, стреляй из моей ракетницы и кричи. Я принесу из машины кое-какие вещи и вернусь. Ясно?
Рахул серьёзно кивнул, Аша упрямо смотрела в костёр.
Лиза проверила кобуру и стала легко взбираться на поверхность. Машина всего в шагах двухстах. Девушка на ходу размышляла. Ехать ночью было очень опасно. Во-первых, из-за темноты и всего, что в ней могло обитать. А во-вторых, и это представлялось наиболее значимым, была середина января - самый разгар сезона песчаных бурь. И если при солнечном свете, ещё можно было как-то сориентироваться на местности и найти убежище, то ехать ночью было чистым самоубийством - дорогу легко заметёт песком. А если уж песок попадёт в мотор! Лиза подтянулась и выбралась из оврага. Отсюда костёрок был незаметен, от бурного ветра его защищал большой камень. Лиза отряхнула руки и, пригнувшись, поспешила к машине. Ей нужна была палатка и что-нибудь, что спасёт их от ночного мороза и ветра, швыряющегося песком. Она открыла багажник, достала всё необходимое. Майор приготовилась закрыть машину, когда ночной воздух потряс детский крик. Кто-то неумело пальнул из ракетницы и пустыня озарилась вспышкой ярко-зёлёного цвета. Лиза машинально схватила палатку и со всех ног помчалась к оврагу. Она почти кубарем скатилась вниз со склона. В рот попал песок. Бросив мешок с палаткой, майор разрядила весь магазин своего пистолета в темноту. Цели были чёрные, едва заметные и извивающиеся, но Хоукай могла попасть в десятитицентовую монету со ста шагов.
- Ещё сзади! Сзади! - хором закричали бледные от страха дети и майор живо развернулась.
Но было поздно. Хоукай почувствовала сильный укус в икру ноги, чуть пониже колена. Там как раз кончался ботинок. Только этого не хватало! Прозвучал последний выстрел, и майор отшвырнула от себя мёртвое тело змеи. Змеиный хвост до сих пор бил по песку и яростно извивался. В длину она была никак не меньше пяти ярдов. Лиза разорвала штанину и доковыляла до костра. Проклятая ишварская пустыня! Что за безумный ад, населённый непредсказуемыми тварями! Выругавшись про себя, Хоукай оглянулась на детей. У Рахула дрожали руки, но он всё ещё сжимал в руках ракетницу. Девчонка была белее муки, а глаза расширились от ужаса.
- Тайпан... Чёрный тайпан... - лепетала она.
Лиза осмотрела рану. Хвала небесам, ядовитый зуб не попал ни в один крупный кровеносный сосуд. Если вовремя ввести вакцину, шансы есть. Лиза освободила ногу от остатков ткани и склонилась над аккуратными дырочками. Змеи её ещё никогда не кусали.
- Надо высосать яд, - серьёзно сказала Аша. Дети неслышно подошли и стояли в шаге от майора. Рахул прижимал к груди армейскую аптечку. Несколько часов назад он так же держал её в руках, когда Лиза пыталась привести себя его неутомимую подружку.
- Не выйдет, яд очень токсичный. Это же тайпан. - Хоукай усмехнулась и почувствовала, как тяжелеет голова. - Обойдёмся жгутом.
- Дайте, я умею. Меня дед учил, - девочка решительно наклонилась над раной и руками сильно надавила на кожу вокруг. Лиза ничего подобного в жизни не видела, но на поверхность проступила сукровица и мутноватая жидкость. Маленькая ишваритка снова надавила так, что у Лизы потемнело перед глазами. Показалось ещё немного ядовитой жидкости.
- Вот, теперь можно и жгут, - довольно заключила Аша и с видом победительницы отошла за спину мальчишки.
Лиза благодарно кивнула девочке. Потом осмотрела аптечку. На жгут ничего не годилось. Тогда она стащила с себя чёрную армейскую футболку и оторвала от неё эластичную полоску. Она не почувствовала холода, и это означало только одно - у неё уже был сильный жар. Во рту пересохло. Пройдёт менее часа - настанет черёд резкой боли в животе, перед глазами поплывёт. Захочется спать, спать... И тогда в самом деле можно будет заснуть - навсегда, если не повезёт с вакциной.
Лиза наложила жгут и с удовлетворением поняла, что нога немеет. Она не обращала внимания, что сидит в одном бра на ледяном ветру.
- Мэм, возьмите, - Рахул, краснея, протянул ей плащ и китель. Лиза отмахнулась. А Аша не скрываясь, пялилась на алхимическую татуировку у майора на спине. Непонятные символы её заворожили. Майор отвернулась, и Аша разочарованно отпрянула. Лиза быстро копалась в аптечке, потом с облегчением вытащила оттуда жестяную коробочку. Она достала нужную ампулу и шприц. После необходимых манипуляций майор передохнула. Перед глазами всё ещё плыло. Но если вакцина Марко подействует, она будет жить. Лиза надела китель и вытянула больную ногу.
- Откуда здесь взялись змеи? - устало вздохнула она.
- Это она! - Рахул кивнул на Ашу. - Бросилась копать под камнем. А там змеиная нора. Целая семья тайпанов спала.
- Я думала, это хвост ящерицы, - возразила девочка и оскорблённо замолчала.
- Сколько раз тебе говорили, позор своих предков, сиди смирно. А саламандр твоих не существует! - Рахул страдальчески закатил глаза. - Простите её, мэм! Из-за этой глупой девчонки вы чуть не погибли.
- Да ей повезло! Если женщину укусит чёрный тайпан, она станет нагиней. Все это знают, Рахул! - девочка фыркнула и хотела было в негодовании уйти.
- Аша, я сказала, сиди здесь, - майор старательно прятала улыбку. - А кто такие нагини?
- Не слушайте её, мэм, это сказки!
От его слов Аша в глубоком возмущении открыла рот, но Лиза остановила её, приложив палец к губам:
- Тссс!
Дети прислушались: прорываясь сквозь стенания штормового ветра, нарастал неясный пока гул мотора. Рахул вскочил за ракетницей. Аша тоже взвилась пружиной, но её поймала за руку майор:
- Ты останешься со мной. Рахул, тебе придётся подняться из оврага и дать им сигнал. Только осторожно. Они не увидят с дороги наш костёр.
Мальчик кивнул и, зажав в руках ракетницу, стал выбираться наверх. Его глаза понемногу привыкали к темноте. До рассвета было ещё далеко. Тучи шли мимо. Показались звёзды. Изо рта шёл пар, и ветер всё ещё немилосердно бил песком. Но настоящей бури не будет. Рахул выстрелил. На этот раз сигнал ракетницы был ярко красный. Словно в ответ, в двух милях от их оврага, в ночное небо поднялся узкий столб огня. Он ярко осветил пустыню далеко вокруг, и из темноты показался автомобиль. Рахул, не веря своим глазам, узнал в нём старый школьный грузовичок. Мальчик расхохотался и съехал по насыпи вниз. Он, размахивая руками, кричал как сумасшедший:
- Нам ответили! Нам ответили! Они скоро будут здесь! Там тоже огонь! Огонь!
Лиза улыбнулась. Аша, забыв о том, как она на всех обижена, счастливо засмеялась и захлопала в ладоши.

***

Чарли прислонил голову к ветровому стеклу и пытался хоть чуть-чуть поспать. Хавок растянулся на скамейке рядом и знай себе похрапывал. Фьюри возился с рацией. Рядом с ним, облокотившись о брезентовую стенку кузова, сидела майор, вытянув перед собой левую ногу, и дремала. К ней жался ишварский мальчишка лет двенадцати. Во сне он обнимал аптечку и ракетницу. Брэда, пытавшийся незаметно достать из вещмешка что-нибудь съестное, в полголоса чертыхался. А девочка, которую тоже нашли в пустыне с майором, сидела впереди. Она без остановки весело тараторила. Чарли периодически слышал насмешливый голос генерала Мустанга, который иногда вставлял слово в этот непрерывный поток. Чарли плотнее закутался. Проклятая погода! Холодный ветер до костей дерёт, а как только взойдёт солнце - опять жара. Что за место! А ещё завтра забирать машину майора, брошенную в пустыне. Мотор был забит песком, а стартёр умер мученической смертью. И в довершение всего - великое счастье писать генералу рапорт, объясняя, зачем это он отдал майору Хоукай транспорт, минуя все принятые в таких случаях формы. Чарли осторожно оглянулся: Лиза Хоукай закрыла глаза, её щёки чуть порозовели, а руки покоились на светлой голове мальчишки-ишварита. Оба безмятежно спали. Брэда, наконец, завладел галетой и моментально повеселел. Жуя, он принялся что-то объяснять и показывать Фьюри. Тот рассеяно кивал, слушая помехи, которыми трещал эфир. Чарли бросил последний взгляд на майора и погрузился в сон. Через сорок минут его разбудил Брэда, посветив в лицо переносным фонариком:
- Приехали.
Чарли спрыгнул из грузовичка и увидел, как майора на носилках отнесли в госпиталь. А генерал, всё ещё в белой рубашке, без кителя, подошёл к воротам комендатуры, держа на руках девочку. Мальчишка вцепился в его руку. У ворот, почти сутки, с момента исчезновения детей, толпились ишвариты. Дети не решались подойти к родным, справедливо полагая, что за побег из школы, им влетит по первое число. Какая-то женщина не выдержала, бросилась к девочке и заплакала:
- Аша! Аша!

***

Лиза с трудом потянулась и открыла глаза. Каждая косточка её тела болела, как после тяжёлого гриппа. Солнце уже почти село и раскрасило бордовым стены её комнаты. Уже два месяца, как офицеры переехали из платочного лагеря. Теперь личный состав гарнизона был расквартирован в казённые одноэтажные домики, спроектированные по подобию ишваритских. А за комендатурой давно вырос целый ишварский город из точно таких же. Где было возможно, старые поселения восстанавливали. Чаще приходилось всё строить заново. Но ишвариты - удивительный народ, они приспосабливаются к любым условиям, не ропща, изо дня в день поднимая из пепла свою страну. Лиза снова потянулась. Она накинула домашний халат поверх больничной сорочки и хотела открыть окно. Во входной двери провернулся ключ. Лиза обернулась и встретилась глазами с генерал-комендантом. Завидев её на ногах, он улыбнулся одной из своих особо раздражающих улыбок и уселся в кресло.
- Майор, и зачем, позволь узнать, было сбегать из больницы? - спросил генерал после некоторой паузы.
- Вы же знаете, сэр, как я не люблю больничные запахи? И еду. Разрешите, - Лиза подошла и выдернула из-под Мустанга поясок от халата, на который тот плюхнулся. - Благодарю.
Рой снова усмехнулся, глядя, как она подпоясывает халат и приводит в порядок одежду.
- А зачем было ехать за сто миль одной по пустыне? В машине, которая не рассчитана на такой климат? - он говорил уже серьёзнее.
Лиза подошла к окну и стала рассматривать скрюченную акацию, росшую во дворе. Потом с шумом открыла его.
- Это был единственный доступный транспорт, сэр. И песком мотор забило, когда я была вынуждена оставить автомобиль на обочине. Это логично, учитывая, какой поднялся ветер.
- Надо было взять с собой влюблённого лейтенанта, майор. От этого горе-механика там бы был толк. И мне надо было доложить, майор! Как-никак вы пока у меня в прямом подчинении.
- Ничего бы не изменилось, сэр. Вы пришли не один? - Лиза заметила две маленькие фигурки, нерешительно топтавшиеся у порога.
- Ах, да, к тебе гости. Бродили вокруг больницы, искали тебя. Пришлось показать, где живёт майор.
В комнату вошла знаменитая теперь на всю округу парочка беглецов. Дети переглядывались и робели. Даже Аша выглядела смущённой. Рахул прятал за спиной что-то и жутко краснел. Без военной формы и камуфляжа майор выглядела непривычно простой и милой.
- Мы пришли сказать спасибо, - сказал мальчик, - это вам, мэм.
Рахул вытащил руку из-за спины - оказалось, он прятал там большой букет диких тюльпанов.
- Мы не знали, какие вы любите, поэтому сорвали все, - вставила Аша.
- Вы не волнуйтесь, моя мама работает в оранжерее, где их выращивают...
- Нам разрешили...
Лиза с удивлением смотрела на букет цветов. Такие тюльпаны могли вырасти только в пустыне. Она улыбнулась:
- Спасибо. Они красивые.
- Поправляйтесь, - пробормотал Рахул и ещё сильнее залился краской. Лиза пожала ему руку и взяла цветы. Потом вдруг взлохматила мальчику волосы и поцеловала в щёку:
- Обязательно. Это самый лучший букет в моей жизни. Пойду поставлю в воду.
Рахулу показалось, или генерал-комендант выпрямился в кресле? Сменив вальяжную позу, он лениво заметил:
- У тебя нет вазы, майор.
- Я купила, сэр. По такому случаю.
Рахул отчего-то стал краснее свеклы и решил перевести взгляд на Ашу. Девчонка, воспользовавшись моментом, вовсю осматривала комнату майора. Многие вещи были ещё в коробках, но особо ценные, или, вероятно, нужные хозяйке лежали прямо на столе, на подоконниках и просто на полу. Аша завладела деревянной шкатулкой, в неё были сложены с дюжину белых мужских перчаток с рисунком. Аша, недолго думая, натянула одну из них на руку и принялась внимательно изучать. Увидев это, генерал усмехнулся:
- Только не щёлкай пальчиками, малышка.
- Аша, сними немедленно, - сказала майор, чуть побледнев, и подошла к девочке.
Аша пожала плечами и послушно сняла, объясняя свой интерес генералу Мустангу:
-Там ящерка есть, в круге.
Потом Ашу внезапно осенило:
- А ведь у неё такая же! - девочка показала пальцем на майора. - На спине нарисована!
- Я в курсе, - Рой рассмеялся и подмигнул малышке.
Лиза, наконец, забрала из рук девочки коробку с перчатками и захлопнула её. Рахул, извиняясь, улыбнулся, он взял подругу за руку и растерянно направился к выходу.
- Мы, пойдём, мэм. Нам надо добраться домой до сумерек. Спасибо вам, что нашли нас в пустыне. Я уж думал, нас склюют птицы.
Лиза улыбнулась:
- Просто берегите друг друга.
Аша бегом возвратилась. Она порывисто обняла Лизу и поцеловала в щёку. Потом убежала, оставив майора в замешательстве. Словно что-то вспомнив, Лиза крикнула вслед:
- Аша, подожди, ты так и не сказала, что значит твоё имя?
Девочка обернулась:
- Я и правда не знаю! Как узнаю, я вам скажу. Я буду в школу ходить и узнаю. Обязательно!
Она выбежала на улицу и догнала Рахула. Лиза долго провожала детей взглядом, а когда маленькие фигурки скрылись за поворотом улицы, захлопнула окно. Рой стоял прямо за её спиной. Он нежно провёл рукой по щеке майора.
- Я никогда об этом не задумывался, но из тебя получилась бы отличная мать. Заставить такое чудовище ходить в школу, - он улыбнулся и снова провёл рукой по её щеке. - Просто чудеса педагогики.
Лиза не ответила.
- Я поставлю в воду лучший букет в твоей жизни, а то завянет. Ты же наврала насчёт вазы? Но хотя бы стакан у тебя найдётся?
Лиза всё молчала, а он снова ласково дотронулся до её щеки. Наконец, она поняла, что он стирает её слёзы.
- Эй...
Лиза уткнулась лицом в его плечо:
- Ей всего восемь, а ему двенадцать. Аша родилась в последний год войны.
- Я помню тебя в восемь лет, ты была очень послушной девочкой и совсем не плакала. Шшшш... Где Хаяте? Спрятался от нашествия ишварских детей?
Лиза не отвечала, прижавшись щекой к его рубашке. Потом она подняла голову и потянулась к его лицу. Он наклонился, чтобы быстрее встретится с её губами.
- Хаяте убежал ужинать в столовую, - сказала она, когда поцелуй прекратился.
- Ммм, я тоже не против, но у тебя, наверняка, нет ни корочки хлеба.
- Виноват мой начальник, опять заваливает меня работой, отправляет за тридевять земель... На самом деле, я люблю готовить с детства, - Лиза мягко отстранилась от него, и скрылась в дверях маленькой кухоньки. Рой услышал шум воды. Она ставила на огонь чайник.
- О, да, этот мерзавец до сих пор портит тебе жизнь.
Рой убрал со стола ненужную теперь коробку с перчатками, пропитанными пиродексом. Алхимическое оружие до сих пор несло в себе горький запах огнеопасного вещества.
- Как защита перед комиссией? - Лиза незаметно вернулась и расставила на столе чашки.
- Отлично. Мы справились без тебя, хотя синская делегация сразу разволновалась по поводу твоего отсутствия. А фюрер странно улыбнулся, услышав, что у майора Хоукай временные недомогания.
На кухне засвистел закипающий чайник. Лиза отвернулась: она не любила показывать, что находит забавными его шутки.
- Отчёт по 29-му лежал под коробками архива в твоём кабинете. Ребята сдали смету самими первыми, ты просто не заметила папку при переезде, - Рой взял майора за руку. - Если ты ещё раз будешь так по-глупому рисковать своей жизнью, я засажу тебя на трое суток на гауптвахту.
Чайник верещал всё сильней, во входную дверь поскреблись - это вернулся Хаяте.
- Так точно, сэр, - тихо сказала Лиза.
Тогда генерал-комендант освободил её руку и поднялся, чтобы впустить в дом собаку.


Часть третья. Эпилог.

Тринадцатилетняя девчонка бежала со всей быстротой, на какую была способна, по запруженной народом улице. Чтобы сократить маршрут, она сворачивала в переулки, как обезьяна перелезала через заборы задних дворов и подворотен. На улицах толпились нарядно одетые горожане, многие были с детьми. Люди с цветами, лентами и новыми знамёнами Аместриса собирались у вокзала. Там сейчас яблоку было негде упасть. Девочка перемахнула через забор гончарной мастерской и добралась до цели. Она ловко подтянулась, взбираясь на плоскую крышу мастерской. У края зубчатого парапета уже сидел парнишка лет семнадцати. На нём был фартук подмастерья, а лицо - перепачкано глиной.
- Ну как? Уже началось? Я опоздала? - задыхаясь от быстрого бега, скороговоркой выпалила она.
- Нет ещё, - оглянулся на шум мальчишка с большими глазами почти красного цвета. - Вот держи.
Он протянул ей сломанный армейский бинокль, от которого остался один окуляр, и девчонка тут же посмотрела в него:
- Они точно здесь проедут?
- Конечно, это прямая дорога к городскому совету. Не вопи так, мастер Харшал услышит.
Подростки замерли и разглядывали улицу, на которую открывался идеальный обзор с крыши мастерской. Центральная улица города вела прямо с железнодорожного вокзала, где встречали первого свободно избранного президента республики. Своё путешествие по стране он начал с Ишвара. Прошло ещё полчаса, люди нетерпеливо вытягивали шеи, всматриваясь вдаль. Стало тихо.
- Едут! - крикнул кто-то, и вся огромная толпа ишваритов жадно прислушивалась к нарастающему гулу моторов президентского кортежа. Первой проехала машина охраны, потом ещё одна. По толпе прошёлся ропот: в машине президента ехала только первая леди. Слух моментально разнёсся по городу: главное лицо государства задержала в Ризенбурге какая-то встреча. Он прибудет в Арджун только к вечеру, на торжественный ужин. Первая леди очень прямо и гордо сидела в открытой машине. Она махала рукой и улыбалась восторженным приветствиям. Кругом были цветы, знамёна развевались во флагштоках, город ликовал.
- Ты готова? - шепнул большеглазый парень. - Я тебя прошу, только не испорть всё как обычно.
Девчонка показала ему язык, проверила что-то за пазухой. Затем зажмурилась, посылая Ишваре короткую молитву, и решительно двинулась вниз. Она перескочила через парапет крыши и быстро съехала на полосатый навес лавки. У самого края девчонка изловчилась, затормозила и что было силы прыгнула, приземлившись прямо у машины первой леди. От этого акробатического трюка воцарилась мёртвая тишина. Телохранители перещёлкнули затворами автоматов. Сразу с десяток чёрных прицелов поймали на мушку растрёпанную детскую голову.
- Никому не стрелять! - раздался резкий приказ первой леди. - Это ребёнок.
Тогда маленькая ишваритка приблизилась к машине, всматриваясь в лицо жены президента. Она тотчас узнала карие глаза, светлые волосы и решительно сомкнутые губы, но девочка видела, как ласково они могли улыбаться.
- Мадам, - начала она. - Вы помните меня? Я - Аша! Вас тогда ещё змея укусила в ногу… Тайпан… В пустыне...
Запас безрассудной храбрости Аши иссяк вместе с красноречием, и она робко теребила ишварский поясок своего платья. Чёрный - как звёздное небо над пустыней, где обитал их Бог. Красный - как цвет глаз сурового и непреклонного народа.
- Как я могла бы забыть, - первая леди улыбнулась. - Залезай в машину, из-за тебя остановилась вся процессия. Мы не должны задерживаться.
- Я не могу, я вместе с ним! - девочка показала рукой на крышу лавки гончара Харшала. Первой леди отчаянно махала руками смутно знакомая мальчишеская фигура. А сам почтенный мастер, хозяин лавки, открыв рот от изумления, застыл на пороге. Святые Небеса, кто теперь ему поверит! Кортеж остановился у порога его скромного жилища.
- Я очень хотела сказать вам, я же обещала, - Аша посмотрела прямо в глаза первой леди. - Моё имя в переводе с древнеишварского означает "надежда". Мама говорит, это то, что вы принесли в пустыню. Вы и ваш муж.
Аша чуть помедлила, а потом поклонилась женщине, которая когда-то была снайпером Хоукай и чья военная карьера началась в этих песках, почти пятнадцать лет назад. С изумлением, в немой тишине, сотни глаз обратились на девочку. Такой глубокий поклон в старину использовали в храмах.
- А нагина - это избранная Ишварой, - добавила она.
Первая леди долго молчала.
- Выходит, я встретила в пустыне надежду?
Аша кивнула и на её лицо вернулась прежняя улыбка:
- Совсем забыла, это вам привет от Рахула! Он теперь такие мастерит!
Девочка вытащила из-за пазухи керамическую коробочку, в которой что-то гремело и протянула её первой леди. Коробочка передавалась телохранителями из рук в руки, пока не очутилась на коленях у Лизы. Она осторожно приоткрыла крышку, и увидела луковицы диких тюльпанов.
- Посадите их рядом со своим домом, мадам Лиза, - прокричала девочка, которую уже начинала оттеснять толпа. - Где бы он ни был!
Разом завелись с десяток моторов, кортеж тронулся дальше по улицам города. Первая леди махала рукой и улыбалась, приветствуя горожан, фермеров, важных священников и строгих монахов. На мгновение она обернулась, но так и не смогла разглядеть беловолосую голову девочки в толпе. Когда машина президента стала поворачивать к городскому совету, в небо взмыл ярко-красный, а потом зелёный сигнал старой армейской ракетницы.
- Что это? - нервно спросил организатор встречи президента. - Этого не было в протоколе!
- Просто способ сказать "привет", - сказала Лиза и сжала коробку с тюльпанами. - Без протокола.

***

Мерный стук колёс поезда убаюкивал. За окном давно стемнело, и кипельно-белые шторки единственного окна были плотно закрыты. На столике в купе "экстралюкс" президента позвякивали кофейные чашки. Рядом валялась пачка растворимого аспирина и опустевший графин с водой. Было тихо. Так тихо, что можно было расслышать, как за стенкой президентская служба безопасности режется в карты.
- Ты злишься... - за этими словами последовал горестный вздох.
Снова настала тишина, которую прервала непонятная возня на кровати.
- Я не злюсь, хватит, - сказал женский голос. - Просто вы, господин президент, пить как не умели, так и не умеете.
- Эти братья, ты знаешь. В конце концов, ты сама настояла на поездке в Ризенбург. Ну, мы слегка увлеклись, вспоминая славные деньки. Послушай, Уинри отлично готовит.
Ответа не было.
- Как Арджун? Как тебя встретили? Я ведь опоздал.
- Неужели? А никто и не заметил.
Оба замолчали. На этот раз тишина была довольно гнетущей. Из-за стены раздался хохот охраны, кто-то взял джек-пот. Потом на смеющихся шикнули, и звуки вновь замерли.
- Знаешь, Маес был прав тогда. И я всё ещё смотрю на мир глазами идеалиста. Я думал, что придёт этот день, и я легко изменю мир, сделаю то, что род людской не смог за тысячелетия. Но нельзя изменить миллионы душ, сделать их человечнее... Когда оказываешься на самом верху, это так очевидно. Я самоуверенно полагал, что смогу защитить их всех. Но войны не прекратились, а человеческая жизнь всё так же ничтожна.
Лиза почувствовала, как он целует её руку.
- Возможно, смысл в попытках? Ты сделал и делаешь многое. Ты знаешь, я не позволю тебе поступать иначе. Нужно время. На свете много людей, на которых ты можешь опереться. Помнишь ту девочку-ишваритку, которая убежала в пустыню? Меня тогда ещё укусила змея?
- Малышка, которая напялила мои печатки, и чуть не спалила нас в собственном доме? Помню. Милое дитя, напоминает мне Эдварда.
- Да, она, - Лиза улыбнулась, - ты не поверишь, как её зовут - надежда...
- Серьёзно?
- По-ишварски её имя означает "надежда". Теперь я думаю, ей не просто так дали это имя - она родилась в последний год войны.
- Последний год не последней войны.
- Люди не перестанут надеяться, даже во время войны.
- Пока рождаются дети, которые могут поставить на уши всё военное командование и вашего покорного слугу? Никогда.
Он почувствовал, что жена снова улыбается и обнял её.
- А ещё она сказала, что я избранная.
- Ну, тоже мне новость, - Рой поцеловал её в макушку и зевнул, в поезде всегда так клонило в сон.
- Всё же, в этом есть смысл. Пока у людей рождаются дети, остаётся надежда, что они будут мудрее нас, чище, добрее...
Они замолчали. Потом Рой нараспев произнёс:

Вечный покой даруй нам, Господи,
И вечный свет неба воссияет нам.
Тебе поются гимны, Творец Ишвара,
Тебе возносятся молитвы в храмах Святой земли.
Внемли моей мольбе,
Ибо всякая плоть к Тебе взывает.
Вечный покой даруй нам, Господи.
И дай нам, Господи, надежду
От смерти к жизни перейти.

Лиза удивлённо притихла, не понимая, шутит он или нет. А когда разглядела в темноте самодовольную ухмылку мужа, первая леди сильно пожалела, что её верный шестизарядный револьвер покоится на дне багажа.
- Вот видишь, милая, они распевали свою тарабарщину и под моими окнами. А надежда у людей будет всегда, - он зарылся лицом в её волосы. - Кстати, думаю, ты понимаешь, что дети с небес не берутся? Тут двоим приходится работать и работать...

Поезд оглушительно загудел и, сбавляя скорость, въехал в туннель, проделанный в каменистой породе пустыни. Его путь лежал на юг. В последнее время у юго-восточной границы с Аэруго было неспокойно, и ситуация требовала личного присутствия первых лиц государства. Президентский состав на прощанье издал ещё три коротких гудка и скрылся в туннеле. На земле Ишвары война давно закончилась. Но люди не перестанут воевать - это заложено в их природе, как и надежда, что однажды все войны прекратятся и сражения замолкнут. Хотя бы в памяти их сердец.








 

запись создана: 19.12.2010 в 21:36

@музыка: Oasis - Little By Little

@настроение: Пафосное) жуууть

@темы: Royai, Косматый облак, Трудолюбивые бобры, Задумчиво, Фанфикшен

---

Пить кофе и гадать

Извинения просим. Леончик опять засоряет френдленту. Хотя святки же^^

@темы: Увиденное-услышанное, К доктору!, Весёлый птичк